– Павел, – прозвучал над ним знакомый голос.

Пашка открыл глаза. Лицо Учителя показалось самым родным лицом в мире. В нем было понимание. Он знал, точно знал, откуда вернулся его телохранитель. Захотелось упросить, умолить его вернуть то состояние, вернуть любой ценой!

– Павел, ты все видел?

– Не знаю. – Во рту было сухо, а глаза словно бы засыпало песком. – Не знаю. Я хочу назад.

– Ты туда вернешься, – уверил Учитель. Только сейчас Павел открыл, каким прекрасным может стать лицо этого человека. Учитель единственный, кто понимает, видит и знает. – Уже скоро.

– Когда? Я хочу ее видеть снова.

– Скоро наступит конец света, и все мы вернемся туда!

Проговорив это, Учитель отступил. Возле Пашки засуетились люди в белых халатах. Он лежал слабый, безвольный, потрясенный, уничтоженный силой пережитого, не замечая, что его теребят, ему прокалывают вены толстыми иглами от толстых шприцев, считают его неровный, тревожный пульс, проверяют рефлексы и что-то еще, и что-то еще. Врач, которого Пашка не потрудился разглядеть, сказал, что он пробыл в состоянии клинической смерти несколько минут.

Вскоре Седов утонул в тягучем сне. Сон был осклизлый, потный, удушливый. Вся последующая жизнь представлялась ему такой же, если не хуже. Очнувшись, он снова не смог остановить быстрые слезы, щекочущие холодные щеки и стекающие в ушные раковины. Руки ослабели, поднять их, чтобы вытереть жидкость, было невыразимо тяжело. Рана на спине болела нещадно.

День сменился ночью, ночь протекла сквозь его сознание, наступило отвратительное новое утро его жизни. Паша не запомнил его, как не запомнил и всю последующую неделю на больничной койке.

…– Эй, Пашка, друг! – весело рявкнул над его ухом Саша Кумаров.

Пашка открыл глаза. Утро? Светило солнце, комната, в которой он лежал и которой совершенно не замечал раньше, уютно золотилась в его лучах. Развеселый десятник широко и ясно улыбался, под стать всей этой красоте.

– Ну, поздравляю!

– С чем? – Пашин сиплый голос диссонировал природе и радостному Кумарову.

– С крещением! Ты, короче, теперь самый настоящий зомби! Воскрес из мертвых, пережил смерть. Мы все через это прошли, и поэтому мы – зомби. Ты теперь тоже. Ну, вставай! Я за тобой пришел, короче, ребята ждут героя!

– Не хочу.

Кумаров только рассмеялся:

– Да у всех так было, поверь! Вот тебе одежда, вставай!

Пока Седов поднимался, одевался, морщась от боли, Кумаров рассказал ему, что Пашку «зарезали» по заказу самого десятника, по сути, рана – ерунда, но нужно побывать на том свете, чтобы познать его. И Саша очень волновался за друга – как все пройдет, потому что были случаи, когда посвящение в зомби заканчивалось смертью без воскрешения.

– Ну все, идем уже! – Саша взял Пашку под руку и вывел из палаты.

В фойе вновь крещенного зомби поджидали товарищи по оружию. Каждый элитный упырь сиял, словно медный пятак, норовя шлепнуть новичка по плечу, чтобы выразить ему свое одобрение и дружеские чувства. Ох, как же некстати они были!

– Теперь твое новое имя… – торжественно произнес десятник.

– Красная Пашечка! – ввернул кто-то из ребят, вызывав похожий на грохот лавины хохот молодых здоровых мужиков.

Паша на секунду прикрыл глаза.

– Идиоты, – шикнул на подчиненных десятник. – Теперь твое имя – Броня.

Все зааплодировали, потом Пашу погрузили в машину Кумарова, и вскоре отряд зомби оказался за праздничным столом. Затуманенного Пашу усадили, будто свадебного генерала, в центре. Понеслась пьянка.

Виновнику торжества было не по себе, он рассеянно озирался на раскрасневшиеся лица своих соратников, не понимая, как это возможно – спокойно жить после собственной смерти? Выпив немного, зомби заговорили о посвящении, каждый рассказывал свое, вспоминал, как хорошо было на том свете и как он хочет вернуться. Слушая эти мемуары, Седов лишь слабо удивлялся их сходству.

Откровения о смерти стали уступать место взрывам дурного смеха, Кумаров командовал: «Наливай! Запрокидывай!», зомби исполняли приказы. Через несколько минут в комнате появились штук пять девиц, экономящих на верхней одежде, но перегибающих с косметикой. Их приветствовали воплями похотливого восторга. Девицы напрочь заголялись, вопли нарастали, гремела музыка. Парни друг друга особо не стеснялись, поэтому вскоре происходящее стало здорово напоминать съемки порнофильма с массовыми сценами.

На колени заторможенного Седова приземлилась полненькая брюнеточка, пахнущая вином. Паша тупо смотрел через ее плечо. Кумаров, на миг оторвавшись от чуть пообвисшего бюста своей минутной подруги, подтолкнул Пашку в бок и сказал:

– Баба тебе сейчас в самый раз будет! Полегчает, на своем опыте знаю.

Брюнеточка оказалась теплой и ласковой. После нее действительно полегчало.

«Здравствуйте, Павел!

Вы уже, наверное, в курсе, что со мной случилось несчастье? Да, в Семеновске на меня напал какой-то кретин. Ударил по голове, вырвал из рук сумку вместе с ноутбуком. Но самое противное, что я очень неудачно упала, когда гналась за ним. Я упала и сломала коленную чашечку.

Теперь лежу в жуткой больнице. Связи нет никакой – мобильник мой та сволочь украла, по телефону, что на посту дежурной сестры стоит, нельзя звонить по межгороду, у них отключена междугородняя связь, чтоб пациенты не разорили больницу. Нормальный автомат есть только на переговорном пункте в городе. Так что я без связи. Еле упросила медсестру сходить на почту и дать телеграмму в редакцию, а потом получить перевод, а то бы голодала.

Мне сказали, что лежать я буду еще не меньше месяца, прежде чем смогу уехать. Представляете, как я тут намучаюсь?! Правда, незаметно прошло уже полторы недели. Написать вам я решилась просто от скуки. Здесь все соседи такие тупые бабенки! Все разговоры про то, как кто рожал и как замуж выходил, да про еду. А мне это скучно. Захотелось поговорить с кем-то близким по духу. Но почтовый адрес я только ваш знаю, вы мне его записали вместе с номером телефона. Я еще тогда удивилась: зачем это? Но вот пригодился. Я бумажку тогда в карман юбки сунула, вчера только нашла. И благодарна вам.

А вы мне напишете? Я была бы очень-очень рада!

Как там Учитель? Какие собрания были? Что он говорил? Завидую вам – вы с ним все время проводите! Наверное, слушаете затаив дыхание… Я так скучаю по нему! Да, в редакции про то, зачем я поехала в глупый Семеновск на самом деле, никто не знает. Вы уж не проболтайтесь сами и Кумарова предупредите. Видите, какой позор получился. Хорошо, что я никому не сказала правды!

А признайтесь, Паша, ведь это вы придумали биографию Учителя писать, а не Кумаров! Вы, я знаю. Чувствую. Он на такие идеи не способен. А вы вполне способны, у вас взгляд проницательный. Придумали, значит, писать биографию и подсунули эту мысль Саше. А тот обрадовался, какой он умный, и давай меня завлекать. Я и завлеклась. И вот что из этого получилось. Так что это ваша вина, что я тут валяюсь, и, если бы вы не охраняли самого Учителя, я бы потребовала, чтобы вы сюда явились и стали бы меня развлекать.