Фургон уехал. И вряд ли кто-то успел обратить внимание на странный инцидент.

Днем посетителей в ресторане было немного. Денис провел Елену через полупустой зал, оформленный в старорусском купеческом стиле, и указал на задрапированную тяжелой портьерой угловую нишу:

— Нам сюда.

В нише за столом, на диване сидел Колокол. Он вальяжным движением руки приветствовал гостью:

— Добрый день, Елена Павловна. Я знаю, у вас была тяжелая ночь, вы даже не успели позавтракать, поэтому милости прошу. Пытаясь угадать ваш вкус, я кое-что заказал, но вы можете внести коррективы.

Петелина присела на отодвинутое Денисом кресло. Заехав домой, она привела себя в порядок и переоделась, однако с утра пила только воду, и есть ей действительно хотелось. Прямо перед ней стеклянные колпаки прикрывали тарелки с горячей пшенной кашей, омлетом и блинчиками. Центр большого стола занимали миски с зернистым творогом, натуральным йогуртом, овощными салатами, блюда с выпечкой и рыбными нарезками. На отдельном приставном столике располагались кофейник, чайник и чашки.

Она обратила внимание, что Колокол ест простую овсяную кашу, запивая ее зеленым чаем.

— А где же мясо и коньяк? — с иронией спросила Елена. — Я думала, настоящие мужчины не могут жить без мяса.

— После пятидесяти мясо лучше не есть. А женщинам стоит от него отказаться раньше, — без тени улыбки ответил Арсен Колокольцев.

— Хотите пожить подольше?

— Главное не сколько жить, а как жить.

— Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, — процитировала Петелина советского классика.

— Просто, чтобы не было больно. Например, телу от подагры. — Авторитетный вор вытер губы салфеткой и посмотрел прямо в глаза следователя: — А душе страдать полезно. Вы согласны, Елена Павловна? Все святые страдали.

Как и в первый раз Колокол был одет в темный костюм и белую футболку. На его груди под тонкой футболкой просматривался массивный крест. По собственному опыту Петелина знала, что идейные преступники, для которых воровство — профессия и смысл жизни, в большинстве своем верующие люди.

— Всегда мучилась загадкой: как сочетаются преступления с набожностью? — небрежно спросила она, приступая к пшенной каше с тыквой.

— Дверь к Богу ни для кого не закрыта, — начал было объяснять Колокол, но увидел во взгляде следователя скепсис. — А вы сами как думаете?

Петелина решила отбросить вежливость:

— Хотите знать мое мнение? Тогда слушайте. Преступные наклонности — это ущербность. Ущербность — это недостаток, дыра в душе, которая жаждет быть заполненной. Бог вездесущ, поэтому часто используется в качестве этого доступного наполнителя дырявой души. Я не уверена, что Создатель рад этому.

— Цинично. На самом деле наша религия весьма удобна. Всепрощающий русский Бог дает самым отъявленным преступникам надежду, что простая молитва, посещение церкви, иконка в джипе обеспечат искупление всех смертных грехов.

— В этом уголовники ничем не отличаются от чиновников, — заметила Петелина.

— Верно. И те и другие верят, что Бог их простит.

— Точнее, защитит от закона.

— Среди тех, кто переступил ваш закон, — авторитет сделал ударение на слове «ваш», — много искренне верующих.

— Вы один из них?

— Я верю в бессмертие души, Елена Павловна. Когда моя душа предстанет перед высшим судом, на одну чашу весов положат мои грехи, а на другую богоугодные дела.

— Какие же?

— Гордыня тоже грех.

— Какая скромность. Хотите, угадаю? Да тут и гадать нечего. Вы жертвуете деньги на церковь.

— Меня зовут Колокол, а вас Петля. Каждое имя — от Бога, — загадочно произнес Колокольцев.

— Это подсказка? Принимаю и затягиваю петлю своей догадки. Вы жертвуете деньги не церкви вообще, а на отливку колокола для храма. Так?

— Теперь я вижу, что вы толковый следователь.

— Затяну потуже. Вы прихожанин старого храма. Вам больно смотреть на разрушенную колокольню, и вы тайно опускаете деньги в церковный ящик с припиской: «на колокол».

Арсен Колокольцев с минуту внимательно изучал Петелину, затем произнес:

— На Благовест.

— Я не угадала?

— В звоннице будет десять колоколов. Самый крупный называется Благовест. И еще одно уточнение. Пожертвования я перечисляю через банк в фонд восстановления храма. Так больше уверенности, что деньги не прилипнут к нечистым рукам. А в остальном правильно. Храм — рядом с моим домом. Объявлен сбор средств на восстановление колокольни со звонницей.

— Ах, вот в чем дело! Вы нацелились на самый большой колокол. Удобно. Чем крупнее пожертвование, тем больше окажется на положительной чаше ваших небесных весов.

— Все мы в долгу перед Богом. Только мучаемся, как отдать долг.

— Вы слишком буквально понимаете слово «долг». Рассчитываете, что на главном колоколе отольют ваше имя?

Арсен Колокольцев поморщился:

— Пожертвования я осуществляю анонимно. Бог в курсе, это главное. Признаюсь, жду не дождусь дня, когда услышу звон колоколов из своего окна. А пока я наблюдаю, как колокольня постепенно тянется к небу, и верю, что ТАМ, — Колокол уважительно указал вверх, — добрые дела зачтутся.

— Удобная теория.

— Ментам тоже нелишне думать о Боге. Оперативники — хуже беспредельщиков. У них ни стыда, ни совести.

— Не преувеличивайте, — обиделась за коллег Петелина.

— Вы обратили внимание на мой костюм?

— Сидит как влитой. Наверное, дорогой. Пошит по индивидуальному заказу.

— Верно. Но вы не заметили одну особенность. В моем костюме нет карманов. Ни внутри, ни снаружи. Все клапаны — лишь имитация. Догадайтесь, почему?

Губы следователя дрогнули в сочувствующей улыбке:

— Чтобы не подбросили наркотики при задержании.

— Вот! Вы сами расписались в беспределе людей в погонах. Хотите расскажу, сколько менты берут и за что?

— Как-нибудь в следующий раз. Вы меня пригласили только на завтрак?

— Мы должны обсудить, как идет расследование. Я свою часть поиска выполнил. Никто из воров не причастен к ограблению банка.

— А вы не думали, что Бахлин мог инсценировать ограбление? Присвоил ваш общак, а грабителей выдумал?

Колокол пристально посмотрел на следователя. Его взгляд был суров, а голос сух:

— Жизнь научила меня разбираться в людях, Елена Павловна. Впрочем, как и вас. Если охарактеризовать Бахлина одним словом, что бы вы сказали?

Елена вспомнила страх Бахлина перед разговором с Маратом. Да и в происшествии с банком его беспокоила не столько потеря денег, сколько реакция Колокола.