Это лицо было бледным. Это лицо было знакомым, хотя Надежда ни разу не видела его, так сказать, в живом виде. Зато несколько раз на фотографии. Эта была та самая невзрачная женщина с усталыми глазами и кулоном на шее – подруга Сергея Ивановича Лунгина.

И тут случилась удивительная вещь. Надежда абсолютно перестала бояться. Пока опасность была неясной, безымянной, неопределенной, она пугала Надежду до судорог, до умопомрачения, но когда у этой опасности появилось лицо, да к тому же такое заурядное, невзрачное, обыкновенное, – страх отступил. Тем более что выглянувшая из кладовки женщина сама была здорово напугана.

Увидев Надежду, она вскрикнула, как ошпаренная вылетела из кладовки и бросилась к дверям квартиры.

Еще немного, и ей удалось бы сбежать, но, к несчастью, ее путь пролегал мимо двери ванной, то есть мимо Надежды Николаевны. И та, разумеется, не упустила свой шанс. Она ловко выставила правую ногу, незнакомка споткнулась и упала.

Надежда схватила удачно подвернувшуюся под руку швабру, напрочь забыв, что нельзя оставлять в квартире свои отпечатки, и подскочила к поверженной незнакомке. В руках рассерженной женщины обыкновенная швабра – это грозное оружие. Незнакомка со стоном поднялась на четвереньки и потерла ушибленное колено. Увидев занесенную над собой швабру, она жалобно проговорила:

– Не… не бейте меня!

– За что ты убила бедного Витю? – сурово вопросила Надежда и слегка повела в воздухе шваброй. Она решила сразу же брать быка за рога и деморализовать противника.

Женщина подняла руки к потолку и воскликнула:

– Я его не убивала! Не убивала!

– Ну да, – недоверчиво отозвалась Надежда, – он сам утопился!

– Когда я пришла, он уже был… там… в ванне… мертвый!

– Вот как? – Надежда по-прежнему смотрела с недоверием и не выпускала из рук свое оружие. – И как же ты попала в квартиру?

– Дверь была открыта…

Надежда понимала, что задала глупый вопрос: она сама точно так же вошла в незапертую квартиру. Странным образом этот факт несколько успокоил ее и внушил доверие к незнакомке. Кроме того, она казалась такой беспомощной, стоя на коленях.

– Ладно, можешь подняться. – Надежда немного отступила, но на всякий случай не выпускала из рук швабру.

Встав на ноги, женщина стала заметно увереннее. Она посмотрела на Надежду и неожиданно спросила:

– А вы-то кто такая? И что, интересно, вы здесь делаете?

– Я пришла в эту квартиру, чтобы поговорить с Виктором о том, что он видел… О том, что он знал про обстоятельства некоторых событий… И вообще, почему это я должна отвечать на ваши вопросы? – Надежда гордо подняла голову и выдала свою любимую фразу, позаимствованную из старого детективного фильма: – Вопросы здесь задаю я!

– Вы… вы не из полиции? – упавшим голосом проговорила женщина.

Надежда пожала плечами – определенно у дамы от страха поехала крыша. Где, интересно, вы видели работника полиции, который в качестве оружия применяет домашнюю швабру?

Вообще-то соблазн был велик – наговорить тетке с три короба, напугать, она и расколется. Но во‑первых, все-таки женщина не производила впечатление слабоумной и вполне могла опомниться и потребовать у Надежды документы, а у нее их нет. И во‑вторых, уж очень не хотелось так явно врать. Одно дело – представиться тетей несуществующей племянницы Тани Собакеевой, а совсем другое – выдать себя за работника полиции. Этак можно и срок схлопотать!

Между тем женщина очень внимательно рассматривала Надежду. Она отошла чуть в сторону и склонила голову набок, потом приоткрыла дверь в комнату, чтобы в прихожей было больше света. Надежда даже слегка забеспокоилась.

Глаза у женщины заблестели, и она неожиданно проговорила:

– А я знаю, кто вы!

– Да? – Надежда Николаевна искренне удивилась и еще больше насторожилась. – И кто же?

– Вы не Анна Константиновна…

– Вот уж это точно!

– Я знаю, вы – Маргарита, жена Ильи!

«Ни фига себе! – мелькнуло в голове у Надежды. – Кажется, тетка совсем сбрендила!»

– Простите, что я вас сразу не узнала! – оживленно заговорила женщина. – Столько лет прошло… Вы изменились очень…

«Еще бы!» – подумала Надежда.

– Годы, конечно, никого не красят…

«На себя бы посмотрела! – разозлилась Надежда. – Худая вся, бледная как смерть, волосы будто солома, никакой косметики, а других критикует!»

– Но узнать вас можно! – продолжала женщина.

– И на том спасибо! – тихонько буркнула Надежда себе под нос.

– Я вообще-то хорошо помню то время, когда вы с Ильей Константиновичем… Ну, пока вы не развелись. – Кажется, женщина ударилась в воспоминания. – Мы, все его сотрудники, очень вами восхищались, вы так одевались хорошо и со вкусом…

Тут она замолчала и уставилась на Надежду.

Сегодня утром, собираясь в клуб подземных байкеров, Надежда долго раздумывала, что надеть. С одной стороны, район там люмпенский, и лучше от греха одеться поскромнее. С другой стороны, помня о том, какую физиономию скроила Алка, увидев ее в дачных брюках и куртке, она решила все же в городе ходить одетой поприличней. Неровен час, встретишь знакомых в метро, пойдет слух, что Надежда Николаевна Лебедева совершенно опустилась, ходит по городу черт-те в чем и чуть ли не бутылки в вагонах собирает. Людям ведь только повод дай, живо придумают чего не было и быть не могло!

Поэтому сегодня утром Надежда надела серые брюки и серый трикотажный жакет, а под него – тонкий черный свитер с высоким воротником. Прилично и в глаза не слишком бросается. Однако, кажется, их вкусы не совпадали, потому что женщина смотрела на костюм с легким пренебрежением.

– Жаль Илью! – строго сказала Надежда, и женщина тотчас отвела глаза, сообразив, должно быть, что перед ней хоть и бывшая, но все-таки жена покойного и наряжаться ей нынче совершенно не с руки. – Хм, – осторожно проговорила Надежда, незаметно переведя дыхание, – я тоже вспомнила, кто вы такая… Вы работали с Ильей Константиновичем… Только вот имя забыла.

– Нина, Нина Кочеткова, – отозвалась женщина.

– И что же вы, Нина Кочеткова, делаете в Витиной квартире?

– Я могу то же самое спросить у вас, – ответила Нина, видимо, полностью преодолев свой испуг.

– Кажется, я уже ответила на этот вопрос… Я хочу раз и навсегда разобраться в обстоятельствах смерти Ильи… и в том, что случилось незадолго до того у него на даче… Я хотела поговорить с Витей, и вообще… – И она снова повторила: – Вопросы здесь задаю я!

На Нину эта фраза почему-то совершенно не произвела впечатления. Она подбоченилась, уставилась на Надежду и процедила:

– Фу-ты ну-ты, какие мы гордые! А чем это, собственно, вы от меня отличаетесь? Точно так же, как я, вломились в чужую квартиру… Если здесь появится полиция, мы будем в одинаковом положении! Вам трудновато будет объяснить свое присутствие!