– Ты сегодня какая-то странная. Может,тебе плохо? Может, поедешь домой? Может, ты заболела? У тебя сегодня дажевзгляд какой-то пустой. Ты вместе с нами, а вроде отсутствуешь, – говорилимне сотрудники банка. В их глазах читалось ярко выраженное сочувствие. Ярастерянно пожимала плечами и убеждала всех, что я в полном порядке. Но я немогла обмануть саму себя. Обмануть себя невозможно. Я двигалась, словно робот,и каждую минуту чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва.

В обеденный перерыв я не пошла в столовую, аспустилась вниз. Там сидела Вика, считала деньги и перевязывала их резинками.Увидев меня, она сняла очки и шаловливо пульнула в меня цветной резинкой:

– Ну ты как? Отошла хоть немного?

– Я в порядке.

– А я думала, ты домой отпросилась.

– Я же тебе говорю, я в полном порядке.

– А на обед что не пошла?

– Я дома позавтракала.

– Завтрак завтраком, а уже обед.

– Да не хочу я ничего…

– Тогда, может, ты пока деньгипосчитаешь, а я на обед сбегаю?

– Иди. Можешь не торопиться. – Ястаралась сохранить безразличный вид, но меня буквально трясло, и я ничего немогла с этим поделать. – Иди, если не боишься, что я это хранилищеограблю.

– Да ладно тебе! Ты тут каждый деньбываешь, еще ни рубля не пропало. – Вика громко рассмеялась и достала изкармана обширной юбки пудреницу, чтобы припудрить свой носик. – А знаешь,положа руку на сердце, я сама несколько раз такое желание испытывала.

– Какое?

– Ну чтобы это хранилище ограбить…

– Так я ведь в шутку сказала.

– А я по-настоящему. Иногда смотрю на всеэти деньги и жить не хочется. Думаю, целыми днями с этими деньгами вожусь, аони не мои. Казалось бы, вот они, у меня в руках, а купить на них ничего немогу. Сиди, любуйся! Это же какие нервы надо иметь! Нам молоко за вредностьдолжны давать и доплачивать, как положено. Мне иногда эти деньги по ночамснятся. Говорят же, что у людей разных профессий совершенно разные сны. Тем,кто работает в банке, снятся деньги. Много денег… У меня временами что-то вродепомутнения рассудка случается. Думаю, какого черта я горбачусь за зарплату,когда тут столько денег?! Возьму, сколько смогу унести.

– Вика, о чем ты говоришь?!

– Мне самой страшно становится оттого,что меня иногда подобные мысли посещают. Потом я привожу свои мысли в порядок ипонимаю, что это полный бред. Если я хоть немного денег унесу, мне сразу тюрьмасветит. Недостача обнаружится сразу. Даже если я ни в чем не сознаюсь и будут подозреватького-то другого, меня все равно вычислят.

– Как? – Я почувствовала, что меняначинает колотить, и посмотрела на Викторию перепуганными глазами.

– Элементарно. Устроят проверку надетекторе лжи. Уж он-то не ошибется и тут же покажет, кто врет. Так что нам,банковским служащим, о воровстве даже помышлять не стоит. Чем коротать жизнь нанарах, уж лучше жить на зарплату, тем более что, по сравнению с другимиорганизациями, она у нас не такая и маленькая. – Вика похлопала меня поплечу. – Ты что напряглась? Прямо побледнела вся. Я ж пошутила. Ты что,шуток не понимаешь?

– Как это пошутила? И насчет детекторалжи тоже?

– Насчет детектора я серьезно. Егодовольно часто применяют, когда случается какое-либо преступление. Так что,Нинка, нам ничего не светит. Мы тут все словно под колпаком. Иногда мнекажется, что нас здесь рентгеном просвечивают. Ладно, пошутили и хватит. –Заметив мое состояние, Вика положила руку мне на плечо: – Ты еще большепобледнела. Не понимаю, что с тобой сегодня творится. Я же говорила, тебе лучшеотпроситься, на больничный уйти.

Я опустила глаза:

– Не хочу я ни на какой больничный.

– Тогда, может, пойдем вместе пообедаем?

– Иди одна. Я хочу в тишине посидеть.

Вика направилась к выходу, но в дверяхзадержалась:

– Нина, я не понимаю, почему ты на менязлишься… Я же к тебе со всей душой. Возьми себя в руки. Личная жизнь, конечно,имеет огромное значение для женщины, но, знаешь, здоровье дороже. Когда уходитмужик, должно остаться хотя бы здоровье, а когда нет ни мужика, ни здоровья, деластановятся просто хреновыми. Ни один мужик не стоит нашего здоровья.

– От меня никто не уходит. Есть такиемужики, которых лопатой гони, они никуда не уйдут.

– Не скажи. Значит, ему пока просто идтинекуда. Если бы у него был запасной аэродром, хрен его удержишь.

– Смотря кто держит, – не могла несъязвить я.

Как только Виктория закрыла за собой дверь, ясо словами: «Наконец-то ты свалила!», не чувствуя собственного дыхания, наватных ногах, направилась туда, где лежали аккуратно перевязанные пачки долларов…

Все последующие события происходили словно восне. Я ничего не видела, ничего не слышала и совершенно ничего не понимала. Втот момент, когда я совершала преступление, я просто не понимала, что я егосовершаю. Я не думала о последствиях, о том, что нужно будет ответить по всейстрогости закона. Я не думала о своей размеренной жизни, о своей стабильнойработе, о карьере, о том, что в банке меня ценят, любят и уважают. Я не думалао том, что руководство банка повысило мне зарплату, что через несколько днейдолжна была получить премию, о том, что буквально в ближайшие дни меня ожидалоповышение по служебной лестнице. Я просто видела аккуратно сложенные пачкиденег, перевязанные цветными резинками. Я смотрела на эти деньги другимвзглядом… Совершенно новым взглядом, которым я никогда не смотрела на нихраньше… Взглядом не того человека, который хочет их посчитать, а взглядомчеловека, который рассчитывает их украсть.