– Ух ты, – говорим мы оба.

Проходит несколько минут, и Джеб расслабляется. Его дыхание, медленное и ровное, щекочет мне затылок. Хотя я прекрасно знаю, что это он меня греет, последнее, что я вижу, прежде чем заснуть, – чьи-то черные глаза и распростертые атласные крылья.

Кошмар Алисы настигает меня во сне.

На сей раз я не одна. Джеб держит в руках краденый меч, и мы вместе бежим по тропинке, которая ведет к Гусенице. Шипы, которые раньше рычали и цеплялись за мой передник, теперь превращаются в длинных зеленых угрей. Длинные побеги оплетают наши ноги и волокут нас вниз головой на шахматную доску. Мы превращаемся в шахматные фигурки. Появляется рука в черной перчатке. Она переставляет нас с клетки на клетку. Рука подхватывает меня, чтобы объявить шах и мат, но тут Джеб оживает и рубит ее мечом. Окровавленные пальцы отваливаются один за другим и превращаются в гусениц. Мы с Джебом снова бежим по тропинке. На поляне ждет гриб, окутанный паутиной. Но гусеницы оказываются быстрее. Они пробираются в кокон, наполняют его, так что он весь извивается, превратившись в живое, дышащее существо. Острое, как бритва, черное лезвие рассекает кокон изнутри. Что бы там ни было, оно выбирается…

Я в испуге просыпаюсь и моргаю от яркого солнечного света. Кулаки у меня стиснуты. Почему я проснулась? Мне почти удалось увидеть лицо того, кто прячется в коконе, – я много лет этого ждала…

Зевнув, я сосредотачиваюсь на настоящем. Ночью я, видимо, повернулась, и Джеб крепче прижал меня к себе: теперь я вижу только его майку. Джеб еще спит. Его глубокое мерное дыхание ерошит мои волосы, а рука обвивает талию.

Вчерашние события возникают в памяти одно за другим – кроличья нора, цветы-мутанты, море слез.

Я сворачиваюсь на груди у Джеба, поглубже спрятав руки в рукава и исполнившись решимости не будить его. Тогда я смогу еще несколько минут делать вид, что всё очень легко и просто.

Лодка качается, и я понимаю, что именно это меня и разбудило. Волны тут ни при чем. Такое ощущение, что кто-то навалился на край лодки и наблюдает за нами…

От страха мое тело делается жестким, как доска.

Слышится гортанное сопение, как будто где-то рядом сидит бульдог, страдающий астмой.

Солнечные лучи, падающие мне на плечи, кажутся ледяными. Сердце уходит в пятки. Но Джеб реагирует раньше, чем я успеваю закричать: держа меня в охапке, он перекатывается на нос и рывком поднимается. Оказывается, все это время он не спал.

– Обломись, – говорит он.

Качаясь вместе с лодкой, я держусь одной рукой за ремень Джеба, а другой за скамейку. И заглядываю ему через плечо.

С первого взгляда наш гость похож на моржа. Я вижу два огромных клыка, украшенных резьбой в виде змей и языков пламени. Но нижняя часть тела у него представляет собой клубок скользких осьминожьих щупалец, покрытых присосками. Как будто кто-то склеил половинки двух разных животных и создал осьминого-моржа. Он, наверное, весит килограммов триста и занимает почти всю лодку.

Он такой огромный, и его щупальца вдобавок наполовину лежат в лодке, наполовину свисают снаружи – странно, что мы не опрокинулись. Мы с Джебом должны были вылететь из лодки, как камни из пращи, в ту самую секунду, когда эта тварь влезла на борт. Но лодка почему-то держится ровно и плывет себе по сверкающим волнам, как будто незваный гость весит не больше нас. Интересно, что сказал бы Ньютон, увидев такие интересные законы физики?

Джеб заставляет меня сесть, но сам остается стоять; все его мышцы напряжены, он готов к бою.

– Кто ты?

Чудовище стирает слизь с морды человеческими пальцами, которые растут у него на концах плавников.

– Хороший вопрос, эльфийский рыцарь. Я осьминорж. Дай я угадаю твой следующий вопрос. Что мне нужно? Ответ простой. Я хочу положить конец бесконечным страданиям своего брюха.

У осьминоржа коричневая кожа, под носом висят длинные светлые усы. Щупальца бьют по воде, обдавая нас брызгами.

Он снимает с шеи медальон размером с коробку для сигар и что-то оттуда достает. Это устрица – и осьминорж кладет ее на ладонь, острожно придерживая створки.

– Доброе утро, морская капустка, – насмешливо говорит он. – Все еще беспокоишься о своей семье?

Устрица пытается ответить. Осьминорж нажимает на створки, чтобы заставить ее молчать.

– Вот что. Если ты сумеешь утолить мой голод, я отпущу остальных. Готова рискнуть?

Хотя устрица не может открыть рот достаточно широко, чтобы что-нибудь сказать, между створок просовывается розоватый мускул, точь-в-точь деформированная рука или нога, и касается щеки огромного чудища в последней попытке вымолить жизнь.

У меня вырывается всхлип. Джеб протягивает руку за спину. Наши пальцы сплетаются.

Брызжа слюной и слизью, осьминорж рывком распахивает устрицу, присасывается к ней и с ужасным хлюпаньем втягивает содержимое. Душераздирающий крик жертвы эхом отдается у меня в голове. Наступает жуткое молчание. Я крепче хватаюсь за Джеба, с трудом подавляя рвоту.

– Не-а. Я все равно голодный. Наверное, следующими я съем вас, детки.

Наш незваный гость отвратительно скрежещет – то есть смеется – и бросает пустую раковину за борт. Он топит ее ударом щупальца, и от этого движения лодка качается.

Пальцы Джеба клещами смыкаются на моем запястье. Он с трудом удерживается на ногах.

– С такими скользкими тварями надо держать ухо востро, – продолжает осьминорж. – Устрицы – те еще хитрецы… всегда пытаются заговорить тебя Мертвой речью. Представляете себе – стать рабом предсмертного желания моллюска?

Он опять смеется.

Мертвая речь… слова, записанные на обороте психиатрического отчета.

Я выглядываю из-за плеча Джеба и вижу, как моржеобразное существо вставляет в водянистый левый глаз монокль.

– Так, – говорит он. – Будь любезен, эльф, сделай шаг в сторону. Тогда я смогу получше разглядеть твою подопечную.

Джеб напрягает мышцы.

– Ни за что.

Морж-урод роняет монокль.

– Эти нелепые цветы думают, что в обмен на твою кровь я могу получить достаточно устриц, чтобы насытиться!

Его крик как будто пронизывает нас насквозь. От осьминоржа пахнет рыбой и смертью.

– Но дело ведь не в том, чтобы приобретать. Я охотник. Я должен их ловить, такова моя природа. Устрицы – ловкие создания, и у них есть ручки… они удирают или закапываются в песок на дне. Если бы только там внизу не было так темно и у меня не испортилось зрение… хорошо, если повезет ухватить полдюжины, прежде чем они все попрячутся.

Он вытирает рот толстым плавником.

– Но у Мудрой есть волшебная флейта, которая вызывает устрицы из укрытий. И теперь я могу ее заполучить.