– Олег Василич, очнулся!

– Хорошо, хорошо, все правильно, давно пора. Не испугай его.

Стас вздохнул и облизал губы. Губы были сухими. Сбоку от потолка над ним висела зеленая тетенька и какая-то палка с веревками и пластиковым мешком. В мешке что-то капало. А веревки были толстые и прозрачные, как… Как чевяки! Это не ве-ёвки! Это чевяки! Стас в ужасе застонал и проследил, куда ползет прозрачный чевяк из капающего мешка. Может, он ползет к тете?

Чевяк полз к руке Стаса – к другой руке, которую крепко держала красными когтями зеленая ведьма, крепко держала, чтобы чевяк заполз и не выполз. И он заползал. Стас закричал и опять провалился в темноту. Крика его никто не услышал, потому что закричал он уже в темноте, из темноты.

– Олег Василич, он, кажется, заснул.

– Ну и хорошо, пусть поспит.

– А его оставить можно? Я б кофейку попила…

– Да можно, Маш, можно. Ничего с пацаном страшного нет. Никаких жутких инфекций. Истощение, нервный срыв, желудочно-кишечный тракт подлечить надо… Иди, попей.

– А промывание?

– А промывание мы его бабке сделаем, после. Промывание мозгов. Иди, пей.

Ева механически полистала Библию, скользя взглядом по случайно открывающимся строчкам. Зря она сказала Максу «не звони». Как ей с этим самой справиться?

Кстати, отличное название для сериала – «Землянка», двойное такое: типа не марсианка, а землянка, ну и одновременно избушка подземная…

А если читать по три страницы в день? Она сможет ведь читать по три страницы! Тогда можно будет успеть до Нового года. Даже раньше. Неужели тут всего 22 главы? Ева еще раз пролистала книгу. Главы повторялись в странном порядке. То ей попадалась вторая глава, то двадцать третья, то седьмая, то опять вторая. А в середине, на странице 638, вообще вместо «глава такая-то» стояло «Псалом 146–149». Какой еще псалом? Стоп! Откуда в середине книги 638 страница, когда тут всего 292?! Ева стала изучать книгу внимательнее. Все оказалось куда хуже, чем она могла предположить. Чертова, то есть Божья, книга насчитывала 925 страниц Ветхого Завета и 292 – Нового!

Ева вздрогнула, поняла, что даже начинать бесполезно, и закрыла Библию. Не нужна ей никакая бабушкина квартира такой ценой!!!

Евгения подтянула хвостик и нырнула в ванну. Пусть квартира достается постороннему сиротинушке. И дача тоже. Пусть. Что делать, у каждого человека есть предел его возможностей. И если ты понимаешь, что ты – пас, полный пас, то и ввязываться не стоит. Только время потеряешь. Ева сползла в зеленоватую соль по шею, высунула ногу и уютно устроила ее на стенке. Нежная легонькая пенка охватила лодыжку тонким браслетиком и медленно заскользила к колену. Зачем в натуральную соль, которой три тысячи лет (если верить этикетке), добавлять пену? Пенка лопнула последним пузырьком и исчезла. «Красивые у меня ноги!» – с удовольствием подумала Ева. У новенькой тындры не такие, у нее стопа шире. Это не айс. Нафиг Киту такие стопы? Хотя на Кита ей вообще-то плевать. Ну просто это же будет несправедливо, если он станет заглядываться на тындру!

– Да, Макс, привет!..Что?…Нет еще! Не была… Нифигасе! Почему сегодня?…А сегодня какое число?…У, елки. Ладно, ладно. Я же сказала – ладно. Пойду. Сегодня. Стопудово. Да щаз прямо пойду, ну! Из ванны вылезу – и пойду. Да, Инна дома… Читала я, читала… Сколько прочла? Ну так… Немного прочла. С чего начинается? А я это… Не знаю, с чего начинается. Я с середины стала читать! А я не главу никакую читала, а этот, в середке… как его… Послом! Что? Сам ты ослом!!!

Ева в сердцах послала трубку к пустой бутылке трехтысячелетней соли, на гору белья. Тоже – брат называется! Мог бы раньше позвонить, напомнить, какое сегодня число, сказать, что бабка ждет ее сегодня… Почему нельзя читать Библию с середины? Какая разница, с какой страницы читать? Там же правда в середине есть этот… послом!

Делать было нечего. Ева вылезла из пены, обернулась полотенцем и опять взяла Библию. По большому счету Макс прав. Надо хоть что-то прочесть и пойти к бабушке. Все-таки квартира у нее зачетная. И вещей старинных прикольных много. Дача тоже – есс. Подумаешь – прочесть кусок какой-то там Библии! Где там был этот самый послом… Шестьсот какая-то страница… А, псалом, не послом. Ну спутала, подумаешь. Читать теперь не хотелось – назло!

Интересно, а в Библии есть 666-я страница? Это же число дьявола. Наверно, на этой странице должно быть про это что-то написано…

На Курской кольцевой, а точнее в переходе на кольцевую, Вере Игнатьевне судьба улыбнулась. Две девочки, одетые выразительно-бедно и пронзительно-чистенько, с картонкой «помагите на хлеб умерла мама», под аккомпанемент виолончели (ну ладно, ладно, это была обычная скрипка в другом конце перехода) лопали винегрет из пенопластовой коробочки, бодро заедая его пирожком с повидлом из можжевелового варенья. Вигнатя извлекла из ридикюля сто рублей и опустила их в пакет.

– Спасибо, тетенька! – расстрогалась девочка постарше, инсталлированная сине-бело-розовым платком поверх куртки с рукавами на три сантиметра выше запястий.

– Бедные вы мои, – вздохнула Вигнатя. – Давно мамка-то умерла?

– Недавно, тетенька, – ответила та же, инсталлированная. – Болела долго. Мучилась.

Ее сестричка смотрела на Вигнатю исподлобья, сидя на корточках и жуя пирожок. На ней было все в черно-коричневой гамме, только шапочка яркая, красная, а из-под шапочки – кудряшки сказочные: золотые, невинные, ниже плеч…

– А папка что? – спросила Вигнатя.

– Папка еще раньше помер, – печально объяснила старшая девочка.

А младшая вдруг, дожевав, абсолютно одновременно с ней ляпнула:

– Папка пи-ёт сильно.

– Пил, – напрягаясь, поправила его старшая. – Пил и умер.

– Пи-ёт, – возразила Красная Шапочка.

– Хали, ты дура и? – разозлилась ее начальница. – Чанды-къ хэре мына, да! Тебе сказали молчи, да?!

Они стали ругаться не по-русски. Старшая схватила малышку за волосы, дернула, и кудряхи вместе с шапкой полетели в сторону. Свои волосики у девочки оказались черные и короткие, ежиком.

Вигнатя, на которую в пылу драки девочки не обращали никакого внимания, сочла за благо уйти прочь.

Чевяков больше не было. Совсем не было. Стаса тоже не было. Он не знал наверняка, но…

Было темно. Стас закрыл глаза – было темно. Стас открыл глаза – было темно. Темнота была такая, как в бабушкином подвале, в котором из темноты, из потопа, выплывали с коробками и кастрюльками то брат, то их соседка, то соседкин сосед. Стас подумал даже, что он опять сидит на руках у плачущей бабушки, но оказалось, что он лежит на чужой кровати. А бабушки рядом нет. Может, его, Стаса, тоже уже нет? Стас подтянул к себе ноги и стал трогать себя пальцами.