– Алунь, ты что, с ума сошла? Какого еще цыпленка?! Во что завернула?

– В пищевую пленку. Он там сверху… Макс, я тебя умоляю, не ругайся.

– Алка, я от тебя в кайфе. Давай поженимся. Немедленно. Не отказывай мне, я этого не переживу! Уйду в монастырь!

– В женский.

– Молодой человек, войдите в вагон, поезд трогается!!!

Людей в вагоне было немного. Макс моментально оценил обстановку, сунул проводнице пару купюр и попросил поселить его в самом тихом отсеке ее замечательного звездолета. Подальше от бабушек. И желательно с интеллигентным компаньоном на бутылочку-другую пивка. Проводница обрадовалась и побежала хлопотать, пока Макс проведывал Вигнатю.

– Тихий отсек есть, даже не один, а компаньонов выбирайте, – радостно сообщила ему проводница, как только Макс пошел к ней узнать насчет кипятка по поручению старшей богомолки.

Первый тихий отсек Максим забраковал издали: дырявые носки, торчащие вместе с кусками немытых ног над нижней койкой этого отсека, ему категорически не понравились.

Во втором отсеке ехал опрятный смуглый паренек слегка затравленного вида. Напротив него Макс и поселился, выбрав из двух зол наименьшее.

Первым делом, когда все устаканилось, Макс достал на свет божий цыпленка и буркнул вслух, не удержавшись:

– Дурдом на выезде…

– Вы мне? – переспросил мальчишка, глазеющий в окно.

– Нет, я так. Стих вспомнил.

– Какой?

– Девушка провожает парня в дорогу… Начало не помню, только кусок.

…Завернула там цыпленка

Я тебе на долгий путь…

На цыпленке этом – пленка,

Осторожней ешь цыпленка!

Ты ж беспомощней ребенка,

Разверни, не позабудь!

– Прикольно, – улыбнулся пацан, сглотнул слюну и опять уставился в окно.

Макс извлек из пакета аккуратную стопку пластиковых дорожных лоточков с прочей снедью, к цыпленку. И когда это Алка ухитрилась все это ему подсунуть?

– Будем знакомы? Меня зовут Максим, можно Макс, – руку он решил не протягивать, но это только чтобы не смущать подростка.

– Салим, – представился случайный попутчик.

– Редкое имя.

– Можно просто Саня.

– Сань много, а Салим – красиво и нестандартно, – возразил Макс, заглядывая в первое корытце с салатиком. – Кроме того, оно тебе больше подходит, чем Саня… А ты кто?

– Я – русский! – и Салим опять уставился в окно.

– Да нет, – смутился Макс, – я не про национальность хотел спросить, а…

– Я православный, меня крестили в детстве.

Ясно, этот Салим слышал разговоры богомолок на перроне. Максу стало совсем неловко.

– Да нет, ну в смысле… ты студент уже или… Ладно, чего это я пристаю! Все, никаких вопросов. Извини. Давай ужинать.

– Спасибо, я не хочу, – отказался Салим. – Я спать буду.

Потом помолчал, подумал и добавил:

– Приятного аппетита!

И лег спать. Макс мысленно крякнул, отодвинул цыпленка на середину стола, чтобы он не упал, и пошел еще раз проведать бабушек, а потом курить. Не было его довольно долго.

Салим никак не мог уснуть. Живот его предательски урчал, а запах корейской морковки и особенно цыпленка…

Проснулся он оттого, что его трясли за плечо. «Билеты опять проверяют!» – догадался Салим. Но за спиной оказался не проводник, а сосед с цыпленком. Салим привстал и протер глаза.

– Салям, помощь нужна! Я отблагодарю!

– Меня Салим зовут…

– О’кей, извини. Салим. Поможешь?

Салим, не задумываясь ни на секунду, категорически покачал головой:

– Нет. Извини, друг. Я в эти всякие игры не играю.

Он нахмурился и опять лег, лицом к стенке. «Наркоту небось везет! – подумал Салим. – А бабульки с крестиками – для прикрытия».

«Атеист. Убежденный атеист! – удовлетворенно подумал Макс. – Как я. Это даже лучше!»

– Так я тоже не играю! – воскликнул он. – Я серьезно. Я свою бабушку сопровождаю. Но у меня вдруг сменились эти… жизненные обстоятельства. Я тебе сразу заплачу, наликом. И никакого криминала. Все, что нужно делать – это отправлять эсэмэски с моего телефона, а в них будет текст из Библии.

Салим повернулся:

– Шифровки? Ты – шпион?

– Я что, похож на шпиона?

Поезд качнуло, и соседа тоже качнуло. «Нажрался в стельку!» – понял Салим и уверенно кивнул:

– В ноль похож.

– Я не шпион!

– А кто ты?

– Я? Русский, как и ты. Православный. Обычный человек.

Что Макс мог объяснить этому чужому дикому мальчику? Что мир устроен не по Калачакре? Что Финслерова геометрия после фляги коньяка становится понятной, как дважды прибавить два? Что ему двадцатник минут назад позвонил Стеллз с таким супер-предложением, от которого грех отказываться, а потому позарез надо временно отбояриться и от бабки-псевдопаломницы, и от эсэмэс-переписки с сестренкой, и даже от Алки с цыплятами, и даже от мыслей с майя-пирамидами?

– Обычный я человек! – повторил Макс. – Ик!

Салим смотрел на него исподлобья, подозрительно, как на инопланетянина. Обычные люди не предлагают первым встречным отправлять эсэмэски по Библии… А!!! Ясно! Они тут все из секты. Вербуют новых членов. Точняк. Хотят потом дом отобрать или еще что. По телику сто раз показывали. Сначала завлекают, денег дают, а потом – цап в свои сети! И люди им все свое добро на подносе отдают. Но Салим – стреляный воробей, его на мякише не проведешь, и на сухой корке тоже. И вообще, у него и так за душой ни гроша нет, так что обломится этим гадам, точняк. «А что? – подумал Салим. – Возьму – и подыграю. Не заработаю – так хоть цыпленка поем. А то пока еще до папахена своего доеду, пока его найду…» Попутчик-сектант между тем подробно объяснял, что надо делать.

– Пиши своими словами, попроще. Главное – чтобы смысл был. А это – аванс!

Максим положил на стол пятисотрублевку и придвинул ее к Салиму. Потом развернул цыпленка и достал бутылку.

– Я пить не буду! – категорически заявил Салим.

– Я тоже, – согласился Макс. – Это сок.

Сок оказался морковный. Бяка… Полштуки рублей незаметно перекочевали в карман Салима. Офигеть. Все указания Салим слушал вполуха.

– А остальное я тебе заплачу, когда ты мне телефон вернешь.