– Наверное, лучше для начала описать место происшествия. – Медик закинул ногу на ногу и устремил взгляд в разожженный по случаю вечерней прохлады камин. – Генерал лежал под закруглением перил, – начал он. – Рыцарские доспехи разлетелись по полу, предположительно – в связи с его падением. Части вооружения были скреплены лишь кожаными ремешками и держались до этого благодаря равновесию и собственной тяжести. Одна перчатка лежала под телом, другая – рядом с головой. Шлем откатился дюймов на восемнадцать.

– Генерал лежал на спине или лицом вниз?

– На спине, – немедленно ответил Харгрейв. – Алебарда вонзилась ему в грудь. Я заключил, что, потеряв равновесие и перевалившись через перила, он перевернулся в воздухе и напоролся грудью на ее острие. Затем произошло столкновение с доспехами, и он перевернулся вторично. Согласен, это звучит достаточно нелепо, но в тот миг я не допускал и мысли об убийстве.

– И вы сразу установили, что он мертв?

Лицо врача стало скорбным.

– Первое, что я сделал, – это проверил пульс. Думаю, чисто автоматически. Естественно, я не обнаружил его и лишь тогда осмотрел рану. Алебарда еще торчала в груди. – Чарльз не содрогнулся, но тело его заметно напряглось. – Увидев, насколько глубоко вошло острие, я понял, что с такой раной можно прожить лишь несколько мгновений. Проникающее ранение глубиной около восьми дюймов. Когда мы затем подняли тело, на полу обнаружилась царапина, оставленная острием алебарды. Должно быть… – Голос его прервался, и он перевел дыхание. – Смерть должна была наступить практически мгновенно.

Харгрейв сглотнул и виновато посмотрел на Монка.

– Я видел множество мертвых тел, но причиной смерти были либо старость, либо болезни, – пояснил он. – Со случаями насильственной смерти мне встречаться почти не приходилось.

– Разумеется, – понимающе кивнул сыщик. – Вы никак не перемещали тело?

– Нет. Было ясно, что следует вызвать полицию. Несчастный случай или убийство – все равно об этом положено сообщать.

– Итак, вы вернулись в комнату и сказали, что он мертв. А не помните, кто как на это отреагировал?

– Да! – Медик выглядел несколько удивленным. – Все были просто шокированы. Насколько я помню, Максим и Певерелл оцепенели. Да и моя жена – тоже. Дамарис Эрскин была слишком погружена в собственные переживания и, по-моему, даже не сразу поняла, что я сказал. Сабеллы не было. Она ушла наверх – думаю, для того, чтобы не находиться в одной комнате со своим отцом, которого ненавидела…

– Почему, не знаете? – перебил его детектив.

– Знаю, – с терпеливой улыбкой отозвался доктор. – Когда ей было лет двенадцать-тринадцать, она вбила себе в голову, что станет монахиней – этакие романтические девичьи грезы. – Харгрейв пожал плечами и усмехнулся. – Обычно это быстро проходит, а у нее вот не прошло. Естественно, ее отец и слышать о таком не желал. Он настоял, чтобы она вышла замуж, как и надлежит нормальной женщине. Да и Фентон Поул был весьма приличной партией: из хорошей семьи, воспитанный, обеспеченный молодой человек.

Чарльз наклонился, пошевелил кочергой в камине и продолжил:

– Поначалу могло показаться, что она смирилась. Затем были трудные роды, и Сабелла несколько утратила душевное равновесие. Физически она вполне здорова, да и ребенок тоже. Но бедная Александра изрядно с ней тогда намучилась, не говоря уже о Фентоне Поуле.

– Как она восприняла известие о смерти отца?

– Просто не знаю. Я был тогда озабочен состоянием Александры, и, кроме того, мне следовало вызвать полицию. Вам лучше спросить Максима или Луизу.

– Вы были озабочены состоянием миссис Карлайон? Ее так потрясла эта новость?

Врач мрачно усмехнулся:

– Вы имеете в виду: была ли она удивлена? Трудно сказать. Она сидела в оцепенении и вряд ли понимала, что происходит вокруг. То ли потому, что обо всем уже знала, то ли и впрямь была потрясена. Кроме того, это мог быть страх, что убийство совершила Сабелла. Я много раз с тех пор об этом думал, но к определенному выводу так и не пришел.

– А миссис Фэрнивел?

Харгрейв откинулся на спинку кресла и скрестил ноги:

– Тут я могу говорить с большей уверенностью. Убежден, что она была удивлена случившимся. Хотя, конечно, вечер выдался напряженный. Александра повздорила с генералом, а Сабелла продолжала с ним ссориться совершенно открыто, не щадя чувств гостей и хозяев, Дамарис Эрскин была на грани истерики и всячески третировала Максима. – Он покачал головой. – Даже Певерелл не мог ее успокоить. Фентона Поула весьма раздражало поведение Сабеллы. Бедняга имел все основания считать происходящее невыносимым… Луиза действительно оказывала чрезмерные знаки внимания генералу, но у мудрой жены всегда есть в запасе ответная хитрость. Александру же никто не назовет глупой. В прошлом ей самой оказывал схожие знаки внимания Максим Фэрнивел, причем, по-моему, гораздо более искренние, но утверждать что-либо наверняка я не могу, поскольку ничего не знаю.

Монк ответил улыбкой на откровенность Чарльза:

– Доктор Харгрейв, а что вы думаете о психическом состоянии Сабеллы Поул? Как по-вашему, могла ли она убить своего отца и не могла ли Александра в этом случае взять ее вину на себя?

Медик помедлил с ответом:

– Да, я полагаю, это вполне возможно, но полиция потребует от вас доказательств. Я же, честно говоря, таковых не вижу. После родов женщины иногда испытывают приступы меланхолии и в этом состоянии подчас готовы убить собственного ребенка, но ни в коем случае не отца.

– Вы консультировали также миссис Карлайон?

– Да, но я не могу сообщить вам ничего свидетельствующего о нервных расстройствах и тем более о надвигающемся безумии. – Он снова покачал головой. – Я глубоко вам сочувствую, мистер Монк, но, кажется, вы взялись за безнадежное дело.

– Вам не приходят на ум какие-либо иные мотивы, руководствуясь которыми Александра Карлайон могла убить собственного мужа?

– Нет. – Врач был очень серьезен. – Хотя я много думал об этом. Генерал никогда не обращался с нею жестоко. Понимаю, вам необходимы смягчающие обстоятельства, но я их не вижу. Таддеуш был нормальным здоровым мужчиной… несколько, правда, чопорным, временами безумно скучным, – но за это не убивают.

Уильям почувствовал растерянность. Шансы открыть что-либо существенное таяли с каждой новой встречей.

– Благодарю вас, мистер Харгрейв. – Он поднялся. – Я и так уже злоупотребил вашим терпением.

– Отнюдь. – Доктор тоже встал и направился к двери. – Сожалею лишь о том, что так и не смог вам помочь. Что вы намерены делать дальше?

– Пройти еще раз по собственным следам, – устало ответил детектив. – Изучить полицейские протоколы, сверить показания, вновь опросить свидетелей.

– Вас ждут большие разочарования, – печально заметил Чарльз. – Не представляю, почему она вдруг утратила здравый смысл, не говоря уже об инстинкте самосохранения, но боюсь, в конце концов вы все равно придете к выводу, что генерала убила именно Александра Карлайон.