Осень есть, а Ады почти уже нет.

Несправедливо.

Саудовские богословы осудили телевизионное реалити-шоу "Звездная академия" (арабский аналог "Фабрики звезд"), назвав его настоящим "преступлением против ислама", сообщило агентство Рейтер.

В заявлении, размещенном на одном из информационных веб-сайтов Саудовской Аравии, 63 шейха призывают саудовского поп-певца, ставшего победителем шоу в этом году, "покаяться перед Аллахом". Помимо певца в "черный список" вошли все, кто так или иначе принимал участие в телешоу, в том числе «порочный» ливанский спутниковый телеканал LBC, на студии которого оно снималось, и «испорченная» мусульманская молодежь, принимавшая участие в смс-голосовании. Смс-голосование, кстати, также признано греховным.

"Мы призываем этого юношу и всех, кто был вместе с ним, всех, кто это освещал, кто давал призы, кто голосовал — мы их всех призываем покаяться перед Аллахом", — говорится в заявлении. Как отметили шейхи, участвовавшие в телешоу арабские юноши и девушки забыли о наличии "барьеров между полами" и, следовательно, "ведут себя слишком раскованно". Восторг, с каким саудовская молодежь восприняла сообщение о победе их соотечественника Хишама Абдель Рахмана, не понравился саудовским богословам.

Когда певец вернулся в Эр-Рияд из столицы Ливана, где проходило теле-шоу, его встретила толпа поклонников, которые пытались пожать ему руку и поцеловать. Это еще больше возмутило членов так называемого "Комитета пропаганды добродетели и противоборства греху". Они заставили Рахмана покинуть столицу страны и вернуться в родной город Джидду. "Вокруг него собрались юноши и девушки, и в их поведении наблюдалось явное отклонение от нормы. Тогда комитет удалил его из Эр-Рияда, выполняя приказ губернатора", — говорится в заявлении шейхов, появившемся через три недели после инцидента.

О дальнейшей судьбе певца ничего не сообщается. По законам Саудовской Аравии, где исповедуется ваххабизм, пребывание в одном месте не состоящих в браке мужчин и женщин не допустимо. На публике представительницы прекрасного пола могут появляться лишь в сопровождении мужчины и в парандже.

В телевизионном реалити-шоу "Звездная академия", молодые музыканты из арабских стран борются за право заключения контракта со звукозаписывающей фирмой. Они живут в одном доме и находятся под постоянным наблюдением телекамер. Рахман стал вторым победителем шоу. Будет ли продолжен такой проект в будущем, зарубежные источники не сообщают.

За прошедшие годы Маша Потутина почти не изменилась. Только грудь стала больше, талия шире, губы — полнее, глаза — уже. Пластический хирург поработал на славу, но возраст все равно не скроешь. Достаточно пролистнуть антологию российской эстрады, чтобы убедиться, что Маша Потутина была всегда, начиная с 1985 года. И судя по кардинальному омоложению, планировала пробыть примой еще лет двадцать. Правда, теперь уже в образе Марии Потутиной.

— Ну, чё, топчешься? — протянула Потутина, отставив в сторону стакан с недопитым виски. — Заходи, коли пришла!

Светлана Борисовна неловко прикрыла за собой дверь и сделала шаг вперед. Звезда качнулась, но равновесие удержала.

— Выпить хочешь?

— Нет, спасибо. Я вам деньги принесла за шоу, "Без стыда и совести", — Светлана Борисовна протянула белый запечатанный конверт.

Однако брать его певица не спешила.

— Выпить, значит, не хочет. Брезгует… Как низко ты пала, Маша, — пожаловалась она своему отражению в зеркале. Раньше ведь как было? Директора на поклон ходили: "позвольте пыцыловать вашу ручку", олигархи всякие, президенты… Теперь к тебе старух подсылают с конвертиками, дескать, возьми денежку и вали отсюда. Вот люди, без стыда и совести. Твое здоровье, дорогая! — стакан с янтарной жидкостью стукнулся о зеркало, виски выплеснулось на руку. Потутина скривилась:

— Черт!

— Извините, но вы не могли бы забрать ваши деньги? — тихо попросила Светлана Борисовна. — Меня ждут.

— Да кому ты нужна! Когда отпущу, тогда и пойдешь. Поняла? Ладно, давай уже, доходяга…

Нетерпеливо вскрыла конверт, вынула тощую пачку денег. Тонкие модные брови чуть-чуть приподнялись от удивления:

— Это что такое?

Светлана Борисовна растерялась:

— Деньги. Как вы договаривались…

— Как мы договаривались?! Эти сраные бумажки — деньги?! Пять тысяч рублей?!

Стакан пролетел мимо Светланы Борисовны, едва не задев голову, и ударился о дверь.

— Суки! Все вы суки, телевизионные! Ненавижу! — бесновалась Потутина, наступая на испуганную старуху. — Я вам какую сумму, сукам, называла? А? Пять тысяч долларов! Баксов! Зеленых! Не деревянных! Чего молчишь, крыса телевизионная? Ты за кого меня принимаешь? За давалку дешевую? Учительшу? Дворника?

Цепкая рука схватила Светлану Борисовну за волосы и потащила к туалетному столику. Рывок, и ее ткнули лицом в заплеванный стол. Запах грязи, табака и алкоголя стал почти что нестерпимым. Еще рывок — и снова вниз. Наотмашь. Больно.

— На Потутину решили наехать, сучары? Типа утрется и забудет?! Не на ту напали!

Рывок. Удар.

— Было дело, утиралась!

Рывок. Удар.

— Потом, правда, блевала от брезгливости. Но терпела. А куда деваться-то? Только через него и можно было в эфир попасть! Но как вспомню его руки на себе, тело сжимается!

Руки певицы вдруг разжались, и Светлана Борисовна осела на пол. Из рассеченного лба и разбитого носа текла кровь. В глазах помутнело. Левой рукой она пыталась нашарить очки. Мгновение, и Потутина наступила на них каблуком.

— Всю жизнь мне изгадил! Таскал за собой как щенка пархатого: "Это моя сладкая девочка! Прошу любить и жаловать!". И ведь любили, и жаловали во все дырки, только он ничего не замечал. Импотент хренов… Пока всего вылижешь, язык отвалится. Только потом узнала, что он мной же за свой эфир расплачивался. Не за мой, а за свой! Козел!

Светлана Борисовна подслеповато уставилась на певицу. О ком это она?

— Ну да, о вашей телевизионной легенде! Как там его, Пал Палыч? Так, кажется, звали? Лучшего праздника, когда он умер, в моей жизни не было! Дала жару на поминках, чтоб ему в аду гореть. И тебе, сука, тоже. За компанию. Че, дрожишь-то?! Утрись! Кровищей весь пол замазала…

Светлана Борисовна неуклюже поднялась и с ненавистью уставилась на Потутину. Та уже пришла в себя и как ни в чем ни бывало охорашивалась перед зеркалом.

— И бумажки свои подбери, пусть нормального человека ко мне пришлют, с деньгами. Пшла вон!.. Черт, где бы еще стакан взять… Ай, из горла сойдет. Пшла вон, говорю!

Гомон коридора, режущий свет по зрачкам, вкус крови на языке. И странное чувство, раздирающее изнутри. Ненависть? Злоба? Отчаяние?