Хейден взял в руки письмо. Он тотчас же почувствовал крайнее недовольство Генриетты, несмотря на ее лесть и сдержанные формулировки. По ее словам, она прекрасно понимала, что племянник не может проводить с ней все свое время. Она ни в коем случае не хочет навязываться и надоедать. И все же ему действительно необходимо приехать и серьезно поговорить с мисс Уэлборн, потому что знания Кэролайн в области французского языка ничуть не улучшились. Тетя Хен искренне надеялась, что Хейден найдет для этого время сегодня после полудня.

– Если хочешь, я могу к ней съездить, – предложил Эллиот.

– Ты самый лучший на свете брат, Эллиот. Ты почувствовал, что мне не до визитов к тетушке, и решил грудью встать на мою защиту.

– В последнее время ты стал изменять своим привычкам, стало быть, интуиция меня не подвела. – Он указал на письмо. – Ты можешь просто написать ей и извиниться, если считаешь, что я недостаточно ловок, чтобы избежать расставленных ею силков.

Хейден еще раз прочитал строки, где тетя Хен требовала, чтобы он поругал мисс Уэлборн. Ему придется остаться с Алексией наедине, чтобы сделать это. Между ними остались некоторые недоговоренности, которые не имели ничего общего с уроками французского языка.

– Я сам нанесу ей визит. Потому что разговор, о котором она просит, давно должен был состояться.

Алексия с недовольным видом рассматривала зеленую ленту, уложенную складками на своей первой шляпе. Она выглядела слишком просто, слишком продуманно. А девушке хотелось, чтобы она смотрелась более небрежно и романтично, словно ее завязали, повинуясь внезапному порыву.

Алексия поднесла шляпу к окну и внимательно осмотрела со всех сторон. Работа оказалась гораздо сложнее, чем она ожидала. За отсутствием манекена ей пришлось использовать свою собственную, покрытую платком голову и зеркало. А чтобы не запачкать изделие, Алексия закрепляла украшения в перчатках. Несмотря на настоятельный совет Федры, Алексия трудилась над шляпой при тусклом свете лампы. Она начала работу четыре дня назад по возвращении из театра. В порыве отчаяния она не смыкала глаз до рассвета, прилаживая ленты и пришивая креп, в надежде на то, что создание восхитительной шляпы поможет ей устоять перед соблазном.

Алексия замерла со шляпой в руках, когда в ее душу закралось ощущение постороннего присутствия. Его присутствия. Причиной тому могло послужить воспоминание о скандальном поведении. Алексию ужаснуло то, что ощущение показалось ей не чуждым или навязчивым, а теплым и возбуждающим.

Ее внимание привлекли звуки, доносящиеся с улицы. Посмотрев вниз, она увидела, как Генриетта и Кэролайн садятся в экипаж. Они отправлялись на примерку к мадам Тиссо.

Алексия должна была ехать с ними, но отпросилась, сославшись на недомогание. Она солгала лишь отчасти. От ожидания унижения при встрече с Хейденом девушка постоянно чувствовала легкую тошноту. Он не приезжал навестить тетку с той ночи в театре, но рано или поздно появится здесь.

Алексия отложила шляпу в сторону и села за стол, чтобы дописать письмо Роузлин. Сегодня у нее были дела поважнее, нежели поездка к модистке. Платья, которые та для нее сшила, Алексия все равно уже не поносит.

Запечатав и отправив письмо, Алексия поспешила на этаж для слуг. Генриетта с Кэролайн отсутствовали уже целый час, и она надеялась, что ей хватит времени для небольшого расследования. Если она не сделает этого сегодня, неизвестно, когда снова появится такая возможность. Не могла же она все время отказываться от поездок.

Бушующая в душе Алексии буря была вызвана не только притязаниями Ротуэлла. Алексии не давала покоя состоявшаяся между ними беседа. Девушка пыталась узнать у него о Бенджамине. Она хотела услышать, что смерть Бена – всего лишь несчастный случай и ее подозрения беспочвенны.

Только теперь Алексия поняла, что Хейден уклонился от ответа. А потом он и ее увел с этой тропинки, заставив вместо этого нырнуть в реку страсти.

Сердце Алексии разрывалось при мысли о том, что Бен добровольно покинул ее.

Если смерть Бена не была несчастным случаем, возможно, Алексия найдет ее причину в его вещах? Если же она не обнаружит ничего подобного, то ей придется узнать подробности произошедшего. Девушка вошла в мансарду, расположенную в дальнем конце коридора, надеясь, что ее не ждет здесь ничего, кроме ностальгии.

Ей пришлось пробираться мимо ящиков, принесенных сюда совсем недавно. Генриетта велела перенести сюда немало вещей. Что-то принадлежало ей, а что-то убрали из нижних комнат. По обе стороны двери стояли мраморные колонны, которые использовала в своем представлении Кэролайн, и в их гладкой поверхности отражался свет, проникавший в мансарду сквозь маленькое оконце. Сюда принесли также несколько свернутых в рулоны гобеленов, чье место на стенах заняли картины из Истербрук-Хауса.

У стены Алексия обнаружила сундуки с вещами Бена. Поверх одного из них валялся сюртук, словно кто-то впопыхах бросил его сюда, вместо того чтобы аккуратно убрать. Алексия отряхнула сюртук от пыли, сложила его, а потом подтащила сундуки поближе к окну. Не найдя подходящего стула, она принесла один из свернутых гобеленов и устроилась на нем.

В первом сундуке хранилась одежда. Опустившись на колени, девушка приподнимала каждую вещь, чтобы посмотреть, что лежит под ней. Она узнала большую часть и даже смогла представить в ней Бена. Алексия заметила глубоко запрятанный шелковый жилет с голубыми и красными полосками, вытащила его и расправила.

Этот жилет был на Бене в тот день, когда он в последний раз поцеловал ее. Алексия вновь ощутила под своими пальцами прохладный шелк и сердцебиение Бена. Их объятия были тайными и короткими. Бен взволнованно предвкушал поездку в Грецию, а Алексию охватил ужас и постыдное негодование от того, что любимый покидает ее.

Бен видел ее горе. Он все понял. «Я скоро вернусь, вот увидишь. И мы будем вместе до конца дней».

Алексия убрала жилет на место и закрыла сундук. Произнес бы Бен эти слова, если бы знал, что едет на верную смерть? Или хуже того, если бы собирался покончить жизнь самоубийством?

Внезапно это маленькое расследование показалось Алексии предательством. Вопросы Ротуэлла заставили ее усомниться в намерениях Бена. В его любви к ней. Хотя Хейден не имел на это никаких оснований.

Алексия представила себе Бена в этом жилете, радостного и взволнованного, весенним ветерком ворвавшегося в ее жизнь. Она не станет искать доказательства того, что он хотел от нее уехать.

Девушка открыла второй сундук с совершенно другим намерением. На протяжении нескольких недель она чувствовала себя в этом доме одинокой. Она лелеяла память о Бене, дотрагивалась до его одежды, и это согревало душу.

Во втором сундуке хранились личные вещи Бена. Алексия узнала часы и цепочку с брелоками. Здесь же лежали стопки писем, щетки для волос, несколько книг.

Алексия подняла несколько писем, чтобы взглянуть, что лежит под ними. Неожиданно лента, которой они были связаны, ослабла. Письма веером посыпались вниз, скрыв под собой содержимое сундука. Алексия улыбнулась, узнав на нескольких письмах собственный почерк. Она посылала эти письма в Грецию.