его голову увенчивали убором из паутины и птичьих перьев. В могилу вместе с покойным клали курицу, а над могилой резали свинью. Тело простого человека клали в могилу лежа, а знатного покойника хоронили в сидячем положении, с подогнутыми скрещенными ногами так, чтобы его голова оставалась над землей. Через два года черепа и простых и знатных людей переносили в священные места тайных обществ, где помещали их в особые дольмены. На могилу простого общинника прямо над его головой клали плоский белый камень, что в дальнейшем облегчало добывание его черепа. Погребальный ритуал знати отличался более пышной поминальной церемонией[289]. В некоторых районах о. Малекула продолжительность и разработанность погребального ритуала частично были связаны с рангом умершего, а частично — с его полом, возрастом и другими показателями. Богатые старики еще при жизни строили себе крупные мавзолеи[290]. На юге о. Малекула тела покойников низших рангов окрашивали в красный цвет, а высших — в белый. После погребальных церемоний черепа умерших мужчин отделяли от туловищ, воссоздавали на них лица покойных при помощи глины и водружали их на искусственные деревянные торсы, имевшие все регалии соответствующих рангов. Эти «скульптуры» хранились в мужских домах до тех пор, пока искусственные «тела» не сгнивали, после чего черепа прикреплялись к крышам таких домов[291].

На о. Эроманга знать и простых общинников хоронили на одном кладбище, различий в погребальном ритуале не было, разве что вместе с трупом фанло в его могилу клали камни навела, а период его оплакивания был более продолжительным. Вместе с тем в могилу верховного вождя, а порой — и вождя общины полагалось класть его оружие и другие личные вещи. Однако этот обычай был связан с занимаемой должностью, а не со статусом[292]. На о. Анаитеум лицо покойного вождя обмазывали красной глиной, руки и ноги связывали. Потом к его ногам привязывали камни и сбрасывали тело в море. В исключительных случаях верховных вождей хоронили в земле в вертикальном положении головой наружу. Впоследствии их черепа забирали и хранили в особом месте. Вдов вождей душили[293].

По верованиям островитян, души умерших богатых и знатных людей и души простых общинников имели разную судьбу. На некоторых северных островах люди полагали, что душам предстояло совершить длительное опасное путешествие в потусторонний мир, их поджидал злой дух, безжалостно пожиравший тех, кто при жизни не совершал жертвоприношений свиней. В ряде мест считали, что души таких людей вообще не попадали в страну мертвых, а бродили около поселка, доставляя неприятности живым[294]. В некоторых южных районах потусторонний мир представлялся разделенным на две части: для хороших и для плохих[295].

О воспитании детей на Новых Гебридах известно лишь, что церемонии жизненного цикла для детей богачей и знати устраивались с большой пышностью, хотя обряд инициации, как правило, был для всех одинаков[296]. Вместе с тем при всеобщей тенденции к наследованию статуса страшим сыном порядок примогенитуры еще не стал строго обязательным. На о. Малекула ребенок начинал считаться «старшим сыном» лишь по совершению особой церемонии[297]. На южных островах, например, на о. Танна, вождь избирался на общем собрании знати, причем если сын прежнего вождя признавался неспособным занимать эту должность, вместо него выбирали мужчину, как правило, из «класса вождей», т. е. знати[298].

* * *

Если в северо-западной и центральной Меланезии вождества, как правило, либо вовсе отсутствовали, либо находились в стадии формирования, то на крайнем юго-востоке (Новая Каледония и Фиджи) они уже всецело определяли социальную структуру.

На Новой Каледонии и на близлежащих островах Луайоте (Лоялти) существовал принцип наследования власти и имелась целая иерархия вождей и относительно разветвленный аппарат управления; на Новой Каледонии эта система была развита слабее, на островах Луайоте (Марэ и Лифу) — сильнее. Последнее в некоторой степени являлось результатом контактов с полинезийцами.

На Новой Каледонии общество возглавляли верховные вожди, под властью которых находились группы поселков — каждый со своим вождем более низкого ранга. Семьи вождей составляли знать. Кроме вождей, важную роль в управлении обществом играли «хозяева земли», представители наиболее древних родов, ведавшие порядками землепользования, а также «хозяева ямса» (жрецы) и военные предводители. Было бы неверным рассматривать всех этих лиц в порядке соподчиненности, как это делали ранние авторы: каждое из них ведало своей сферой управления и имело в ней наивысший авторитет[299]. На островах Луайоте и на о. Пэн у вождя имелся обширный штат советников, управителей и слуг. Среди них числились казначеи, ораторы, знахари, колдуны, повара, стража и т. д.[300] Таким образом, повсюду на Новой Каледонии общество делилось на знать и простых общинников, на «больших» и «малых» людей, на орокау и камойари. Повсюду знать составляла не менее трети всего населения[301].

Вожди на Новой Каледонии и близлежащих островах имели довольно большую власть: организовывали общественные работы и церемонии, объявляли войну и заключали мир, осуществляли юридические функции, обладая правом карать или миловать, и т. д. — однако эту власть ни в коей мере нельзя считать деспотической. Все важные вопросы вождь решал не единолично, а на совете, состоявшем из представителей знати. В случае недовольства действиями вождя общинники могли либо покинуть его и уйти в другой район, либо сместить его или даже убить[302].

Одной из важнейших обязанностей вождя являлись публичные выступления, и авторитет вождя во многом зависел от его ораторских способностей. От вождя требовалось хорошее знание истории своего и соседних родов, их взаимоотношений и деяний, генеалогий, традиций и легенд, а также умение красиво излагать свои мысли, говорить складно, не переводя дыхание. Лучшие речи надолго оставались в памяти людей и служили примером для обучения молодых вождей. Вот почему на скульптурах вождей был изображен язык — символ их славы и престижа[303].

Будучи инициаторами войн, вожди сами никогда не участвовали в бою, доверяя его ведение военному предводителю. Аналогичная картина наблюдалась и в религиозной деятельности: вожди, хотя и приносили жертвы предкам, сами не могли контактировать с потусторонним миром, этим занимались «хозяева земли» и «хозяева ямса»[304]. На Новой Каледонии вожди еще не были полностью освобождены от тяжелого земледельческого труда, и хотя их земли обрабатывались при активном участии всех общинников, сами они также участвовали в этом. Правда, на островах Луайоте их участие, по-видимому, было незначительным[305].