(фале уполу). 18 вождей высшего ранга рассматривались как священные вожди (алиипаиа). Простые общинники носили название тангата нуу. На Самоа имелись и рабы, но в целом рабство здесь было мало распространено[345]. Алии и тулафале составляли категорию руководителей (матаи). Подсчитано, что в 1945 г. их было 5,6 % от всего населения Самоа, или 40 % мужчин в возрасте старше 30 лет. Иначе говоря, в каждом из 200 поселков имелось по 17–18 матаи. В прошлом матаи было больше. По некоторым данным, в 1921 г. в Западном Самоа в подчинении у одного матаи было 11 человек, в 1945 г. — уже 17[346].

На островах Тонга жреческие ранги стояли выше светских. Верховный священный правитель имел ранг туи тонга, высшие духовные ранги имели его ближайшие родственники, более низкие — жрецы (фахе гехе). Среди светских рангов главными были вожди (хоу), затем шли знать (зги), советники и помощники вождей (матабооле), младшие родственники последних, занимавшиеся в основном ремеслом (мооа), и, наконец, простые общинники (тооа)[347]. Вопрос о рабстве неясен: не установлено, появилось ли оно до европейской колонизации или же его развитие началось в XIX в.[348]

На о. Таити имелась весьма сложная, отражающая социальную стратификацию общества терминология, однако многие термины, к сожалению, остаются непонятными. В целом общество здесь делилось на высших и низших вождей и их родственников (арии), богатых землевладельцев (раатира) и простых общинников (мана-хуне). Ко времени европейской колонизации на Таити было 10–15 верховных вождей (арии рахи), которым подчинялись более многочисленные младшие вожди (иатоаи). К низшему слою помимо манахуне относились слуги (теутеу) и ремесленники (тахуа). Пленные и завоеванное население составляли особую категорию тити[349].

На Гавайях знать состояла из вождей разного рода (алии), среди которых наивысшей ранг имели священные наследственные вожди (алии капу), жрецы (папа кахуна пуле), а также многочисленна приближенные и родственники вождей. Простые общинники назывались ху или макааинана. Были известны также рабы (каува), однако этим термином называли и какие-то другие слои населения[350]. Социально-политическая структура общества имела антропоморфное выражение: верховный вождь — голова, нижестоящие вожди — плечи и грудная клетка, главный жрец — правая рука, помощник верховного вождя, управляющий делами, — левая рука, воины — правая нога, земледельцы и рыболовы — левая нога, служащие и чиновники — пальцы[351]. Тем самым это построение как бы отождествляло этникос с этнопотестарным организмом[352].

У вождей имелись слуги и помощники, составлявшие также привилегированную группу населения. В нее входили советники, казначеи, гонцы, носители чаш, барабанщики, стражники, парикмахеры, шуты и пр. Наиболее разветвленный штат придворных отмечался, пожалуй, на Гавайях. На Самоа придворных было меньше, и они имелись лишь у верховных вождей; в других местах придворные были у вождей и других представителей знати[353].

Характер власти вождей на рассматриваемых островах сильно различался. Ограниченной власть вождя была на Самоа, где во главе каждого поселка из 30–40 домохозяйств стоял вождь, связанный в своих действиях советом фоно. Фоно, состоявший из матаи, решал все сколько-нибудь важные вопросы. Простые общинники на него практически не допускались[354]. На островах Тонга, Таити и Гавайях власть вождей была сильнее, более крупными были и подвластные им территории. Здесь уже встречались общеплеменные вожди, вершившие судьбы целых районов, а нередко — и целых островов. На островах Тонга к концу XVIII в. реальная власть сосредоточилась в руках военных вождей, которые принимали все ответственные решения и регулировали жизнь соплеменников. Наибольшим почетом пользовался туи тонга, и хотя он не имел сколько-нибудь существенной реальной власти, он являлся одним из богатейших людей и ему не имели право ни в чем отказывать[355]. На о. Таити вожди имели право взимать налог, отбирать у населения имущество и привлекать его к самым разнообразным работам[356]. На Гавайях верховный вождь осуществлял высшую исполнительную власть, выносил решения, объявлял войну и заключал мир, ведал вопросами землевладения, мог отбирать имущество, казнил и миловал, наблюдал за проведением религиозных ритуалов и т. д. Все решало желание верховного вождя, который опирался на вооруженных приверженцев[357]. Вожди по своему усмотрению меняли социальные нормы и традиции. Наиболее ярким примером такой деятельности можно считать преобразования на Гавайях, когда в начале XIX в. по инициативе вдовы умершего вождя были отменены прежние табу, а вместе с ними рухнуло и здание традиционной религии[358].

Впрочем, проявляя деспотизм, вожди должны были соблюдать некоторую осторожность, так как отъявленных тиранов, вызывавших недовольство населения, могли сместить и изгнать, а порой даже убить. Такие «дворцовые перевороты» происходили не так уж редко и организовывались главным образом мелкими вождями и знатью[359]. В некоторых ситуациях, связанных с традиционными обычаями, вожди подвергались опасности в неменьшей мере, чем простые общинники. Так, во время погребальных ритуалов на о. Таити одетые в маски мужчины, изображавшие духов, могли убить любого встречного, не исключая и вождя, и спрятаться от них можно было только в святилище[360].

Механизм передачи титулов и рангов повсюду в рассматриваемых районах был связан, прежде всего, с наследованием их преимущественно по принципу первородства. Тем самым они закреплялись за отдельными семействами и линиджами. На Самоа вожди происходили из трех крупных аристократических семейств, а титул вождя передавался на совещании знати всего округа, которое только и могло санкционировать решение предыдущего вождя о назначении преемника[361]. На Тонга генеалогический принцип определял, прежде всего, степень знатности человека. Наиболее высокие ранги принадлежали туи тонга и его ближайшим родственникам и передавались в узком кругу их потомков. Однако обладатели реальной власти, светские вожди, лишь частично были обязаны своей должностью знатности и наследственному праву, а частично узурпировали ее, опираясь на личные качества, военную силу и «поддержку богов». В XVIII в. эти вожди уже не являлись, как раньше, родственниками туи тонга. Знатность на о-вах Тонга наследовалась по женской линии[362]. Сходная картина наблюдалась и на о. Таити, где знатность передавалась только по рождению, тогда как доступ к реальной власти был менее связан с родословной и открывался тому, кто завоевывал его в борьбе с сильными соперниками. Достигнутое высокое политическое положение можно было узаконить путем брака с женщиной знатного рода. Иногда сам вождь называл своим преемником не старшего сына, а другое лицо, причем порой это происходило под давлением со стороны ряда влиятельных лиц (других вождей, жрецов, родственников вождя). На о. Таити знатность наследовалась и по мужской, и по женской линии. Наивысший ранг получали дети, у