— Давай, братик! — закричала Нора и побежала вперед, даже не обернувшись к Дилану.

Эна же глядела по сторонам, пытаясь отыскать хоть одну девичью голову. Поначалу казалось, что Нора была единственной представительницей прекрасного пола среди мужчин всех возрастов: от пяти лет и старше. Потом Эна отыскала пару женщин и девушек у ограды и предложила Дилану присоединиться к ним и залезть на стену.

— Мне здесь батут нужен, чтобы, подпрыгнув, что-то увидеть!

По лицу парня скользнула недовольная гримаса, но он согласился. Они смотрели игру уже больше четверти часа, и все это время Дилан не отпускал ее руки, но на стене его поддержка оказалась лишней, и Эна попыталась высвободиться и не без некоего удовольствия отметила, что Дилан с большой неохотой отпустил ее руку. Впрочем, выразить свое недовольство словесно он не успел, потому что его заметила стоящая в стороне женщина.

— Как твой отец, Дилан? — спросила она громко, не дожидаясь когда очередной радостный крик стихнет. — Доктор О’Ралли даже на игру не пришел. Спит. Мне пришлось оставить его завтрак в духовке.

Дилан пожал плечами.

— Лучше, кажется.

Женщина улыбнулась Эне, как старой знакомой, и та поняла, что заочно стала местной знаменитостью. Интересно, с чьих слов: Дилана или Эйдана. Или даже Кэтлин?

— Если что-то понадобится, путь твоя Ма звонит, слышишь? — продолжила женщина, переведя взгляд на Дилана. — Я или моя сестра сразу же приедем. Да и Эйлин после школы может помочь по хозяйству. Вы только оба не молчите. Я ведь знаю...

— Миллион благодарностей, — тут же перебил ее Дилан, и Эна была уверена, что он скрежетнул зубами.

А она в свой черед заскрипела мозгами, пытаясь выстроить события ночи в удобоваримую цепочку. Если врач действительно был в доме Дилана, ведь не мог же он подговорить всю деревню, то, получается, она встретилась с Эйданом после трех часов ночи, когда врач уехал домой. Именно в это время Дилан завалился спать и потому мог не знать, что отец ходил в их сад. Тогда, выходит, он не врет! Надо немедленно поговорить с ним, надо все ему рассказать. Только не здесь же среди толпы, под вопли любителей боулинга. Надо дождаться окончания игры, когда они примутся опустошать рюкзак Дилана — правда, вкус еды может стать горьким. Но она обязана все ему рассказать. Обязана.

— Долго еще? — спросила Эна, изрядно устав от выкриков на ирландском, означавших со слов Дилана, «Освободите дорогу!»

— Вся дистанция две с половиной мили, если я верно перевел километры. Думаю, милю мы уже пробежали.

— А что за цель?

— В этот раз, у кого меньше бросков окажется. Мы никуда не спешим, а на межгородских соревнованиях обычно считают, кто дальше за двадцать бросков кинет.

— Как они в людей-то не попадают!

— Шарик в двадцать восемь унций сам в сторону не полетит, да и нечего на пути стоять, тут уж сам будешь виноват. Тебе, что, совсем неинтересно? Или ты голодная? Тогда пошли в парк.

— А велосипеды? — обрадовалась Эна.

— Они по дороге в парк.

Эна видела с какой тоской Дилан взглянул на удаляющуюся толпу, потом обратно на нее. Неужели надо ради него выдержать эту тягомотину? Он ведь оказался честным, и зря только обиделась!

— Мы идем по кругу, — с горящими глазами говорил Дилан, будто умолял передумать. — Продолжить бежать вместе со всеми будет быстрее. Хочешь, я достану яблоко? Чего я таскаю это все на себе!

И он бросил на траву рюкзак и взялся за молнию как раз тогда, когда на его плечо опустилась рука подбежавшего к ним парня.

— Все-таки поймал! Вы чего опаздываете? Все убежали. Или нашей американской гостье не интересен национальный спорт Ирландии?

Дилан вытащил яблоко и поднял на парня глаза.

— Это Малакай, — сказал он, не оборачиваясь к Эне. — Яблоко хочешь?

— Хочу, — сказал тот и выцапал из его руки то, которое изначально предназначалось Эне, но потом догадался об этом и протянул девушке: — Рад знакомству.

Эна взяла яблоко и спрятала в кулак.

— Я тоже.

— Побежали уже, — зло буркнул Дилан, закидывая рюкзак за плечи, и вложил второе яблоко в раскрытую ладонь приятеля.

Только не успел дать Эне руку. Ее уже схватил Малакай и потащил вперед, будто сдавал стометровку. Впрочем, Эна не отставала. Школьные кроссы она всегда пробегала в первых рядах.

— Что ты так на меня уставилась? — спросил Малакай, убирая от лица сэндвич, так и не надкусив.

Эна почти не глядела на него во время игры, сумев высвободить руку и спрятать обе в карманы куртки, оставаясь между тем зажатой плечами двух приятелей. Малакай выглядел типичным ирландцем и напоминал ее тренера по карате — короткие темно-рыжие волосы, белесые ресницы над голубовато-серыми глазами, тонкое вытянутое лицо, щедро покрытое у крыльев носа веснушками. Он бесспорно уступал в красоте и росте Дилану, но в нем была необъяснимая притягательность, заставившая Эну сейчас глядеть ему прямо в глаза, будто она изготовилась к драке, а не к поеданию сэндвича. Они с трудом добрались до оставленных на обочине велосипедов и прошли еще четверть мили сквозь город до парка, чтобы занять пустой деревянный столик под каштаном, хотя отыскать среди серого неба намек на солнце не получилось бы даже при большом желании.

— Будь покойна, — продолжил Малакай, когда Эна не отвела взгляда. — Я не исчезну, как лепрекон, если ты вдруг взглянешь на соседние кусты.

— Ты просто очень похож на моего тренера, — Эна не сочла нужным лгать. — Даже стало интересно, насколько похож на него твой отец.

— Увидишь его завтра в церкви и поймешь.

— А мы... — начала Эна и не договорила, потому что Дилан, успевший раньше приятеля занять место рядом с Эной, слегка тронул ее за топорщащуюся на локте куртку:

— Мы заедем за вами. Наши матери уже обо всем договорились. Я слышал.

— А... — протянула Эна, немного не понимая желания матери отправиться на воскресную мессу — обычно они бывали в церкви только на рождественской службе или случайно, когда в воскресенье гуляли на территории испанских миссий.

Дилан оказался единственным, кто, не раздумывая, умял половину сэндвича, и сейчас, когда он говорил с набитым ртом, Эна с трудом понимала его речь. Малакай молчал, словно не знал, на какую тему можно говорить с новой знакомой. Целый час они обменивались пустыми фразами о том, куда встать, чтобы лучше видеть бросок, а потом, как быстрее добраться до парка и какой столик занять... Эна сначала думала прокомментировать проглядывающуюся из наполовину расстегнутой ветровки футболку с эмблемой «Guns N' Roses», только не смогла припомнить ни одной их песни. Наконец Малакай сам нашел тему для разговора, заставившую Эну напрячься. Он спросил, верит ли она в страшные легенды и не считает ли, что возвращая их к жизни, мы тревожим дух мертвых? Дилан в то время дожевывал сэндвич и не мог опередить ее с ответом.