— Не пожар, Толя, хуже, хуже! Где ты пропадал?

— Это долгая история.

— Не надо долгих, некогда. Сейчас где находишься?

— Мы с Николаем Николаевичем идем к нему. А что такое?

— Быстро ко мне! К нему не ходите! Все, я по телефону не могу. Жду. Пулей давайте, пу-лей!

— Что-то случилось? — быстро задал вопрос Максимов, когда его товарищ отключил связь.

— Случилось. Это Григорьев. Он по пустякам паниковать не будет. Надо лететь к нему.

— Ни хрена себе!.. Давай хоть зайдем, переоденемся.

— Нет. Он сказал — к тебе не ходить.

— А кто он такой, чтобы мне указывать?

— Николаич, послушай меня. Если он вот так, среди ночи, трезвонит, значит, дело круто.

— Ну ладно, поехали. Только одно условие.

— Да?

Они уже шли по Садовой, оглядываясь по сторонам в поисках свободной машины.

— Водки давай возьмем.

— Ну, хрен с тобой, возьмем.

— Где он живет-то? — спросил Максимов, остановив очередную, третью уже за сегодняшний день, «Волгу».

— В Озерках. Переехал недавно. Квартиру новую купил.

— В Озерки, командир! — скомандовал Максимов водителю. — А смотри-ка… — закуривая «Мальборо» (пачку сигарет он только что купил в ночном магазине вместе с двумя бутылками «Смирновской»), продолжил Максимов. — …Не худо стали жить менты. Может, зря ты ушел, а, Толик? Гляди — квартиры покупают. Раньше, насколько я соображаю, такого с вашими не происходило. Все нищими были, а менты — в особенности. Помню, плакались: зарплаты нет, зарплаты нет… Ан нет — на квартирку-то наскреб!

— Ты, Николаич, его, Вовку, под одну гребенку со всеми — не того… Не причесывай. Вовка, знаешь, как пашет? Потом, он же врач классный. На самом деле. Халтурки бывают, как это у них называется — частная практика.

— Практика… Ну ладно, пусть практика. Слушай, шеф! Давай-ка на Пушкинскую заскочим. Я и забыл, что тачка моя там стоит.

— Сразу бы сказали… А то уже вон куда проскочили.

Машина действительно уже ехала по набережной Невы. И чтобы «заскочить» на Пушкинскую нужно было возвращаться.

— Да тебе-то что?

— А мне — ничего, — согласился водитель. — Мне — заплатите, так спляшу вам на капоте.

— Вот это правильно… Вырулишь на Пушкинскую — не останавливайся. Просто скорость сбрось. Мы посмотрим, как да что, и дальше поедем.

— Стрелять не будут? — шутливо, но на самом деле с легким волнением в голосе спросил шофер.

— Думаю, нет, — в тон ему ответил Карпов. — Давай, мастер, не ссы.

Они снова, в который уже раз за последние сутки, пересекли Невский и поехали к площади Восстания.

— Что-то запарился я сегодня, — признался Карпов. — Отдохнуть бы надо.

— Давай. — Максимов открутил винтовую пробку с одной из бутылок. — Глотни.

— Да я не в этом смысле.

— А я — в этом. Давай, давай, не задерживай. Душа праздника просит…

Машина уже свернула на Пушкинскую.

— Праздника… Праздника… — негромко повторял Карпов в промежутках между большими глотками. Выдохнул в рукав и уставился в окно. — Праздника… Похоже, Николаич, на этой улице нам сегодня праздника не видать!

— А что такое?.. О, сволочи! — вдруг громко закричал Максимов, взглянув туда, куда указывал ему Карпов. — Ох, суки!

— Тише ты. Не привлекай внимания.

— Вы чего, отцы? — дрогнувшим голосом спросил водитель.

— Ты только посмотри!

Рядом с тротуаром, метрах в ста от входа в ресторан, когда-то принадлежавший Максимову, стоял его красненький «Форд»… Вернее то, что от него осталось.

— Когда успели, суки? — растерянно задал сам себе риторический вопрос Карпов.

Стекла кабины отсутствовали, капот был смят мощными ударами лома или кувалды (неизвестно, чем там орудовали местные вандалы), шины спущены.

— Да, порезвились пацаны… — Максимов покачал головой.

— Это что — ваша тачка? — сочувственно поинтересовался водитель. — Остановить?

— Если хочешь, чтобы и с твоей случилось то же самое, можешь остановить. Но я не советую… — мрачно протянул Карпов. — Поехали уж лучше к Вовчику.

— Куда? — дернулся водитель.

— Туда, куда ехали сначала. В Озерки.

До места добирались уже в полном молчании. Максимов продолжал обдумывать сложившуюся ситуацию вокруг гибели Маликова.

Что-то здесь было, определенно, не то. Не просто так накинулись на них эти борзые щенки из «Штаба». Да и не просто так выпустили из «ментовки» его с Карповым — не сегодня, а тогда, когда была уничтожена группировка Писателя, в которой он, Максимов, после смерти шефа занимал лидирующее место. И этот капитан сегодняшний, он явно знал во сто крат больше, чем сказал. Чего же ему надо?

— Кому? — спросил Карпов.

Оказывается, Максимов уже начал размышлять вслух. Это был нехороший признак. Либо и в самом деле старость подкрадывалась, либо просто нервы стали уже ни к черту. Ни в том, ни в другом случае расслабляться нельзя. И радости мало от таких симптомов.

— Да потом, Толя, потом. Вот сейчас приедем… Далеко еще?

Машина неслась вдоль гигантского дома-корабля. Такими домами, словно гипертрофированными, гротескно огромными надолбами, был сплошь застроен район Озерков. Здесь когда-то располагались дачи состоятельных петербуржцев. Часть дач осталась на месте, и теперь их видели из окон жильцы типовых домов. Но радости от таких дач — меньше некуда: и метро уже прорыли, и машины несутся мимо день и ночь. Озерки теперь уже не считались окраиной города: так, район как район. Иногда прибавляли, говоря об Озерках, — «спальный». Однако и для спального района он становился слишком уж урбанистическим: все теснее привязывался к центру, со всеми вытекающими отсюда последствиями…

— Вот здесь, — сказал Карпов. И машина остановилась у третьего от дальнего конца дома подъезда.

— Как ты их различаешь-то? — спросил Максимов. И сделал еще один глоток из бутылки.

— Дело привычки…

Когда они вышли из машины, Максимов двинулся было к подъезду, но Толя остановил его, придержав за рукав. Только когда «Волга» растворилась в темноте, Карпов сделал шаг. И вовсе не туда, куда пытался проследовать его товарищ… Они вернулись назад, обойдя почти весь дом. И наконец оказались в нужном подъезде, на лестничной площадке первого этажа.

— Конспиратор хренов, — прокомментировал Максимов.

— А ты, по-моему, уже плывешь? — заметил Анатолий. — Или я ошибаюсь?

— Ошибаешься. Какой этаж?

— Первый.