Вместе с этими мыслями, я сделала последний поворот ключа и открыла шкаф. Тут же вытащила тома, и положила их на стол. Принялась листать. Когда очередь дошла до протокола осмотра места происшествия и первых показаний Шторма, замерла в ужасе. Листов нет. Вместо них оторванные корешки.

Сказать, что мне стало плохо – ничего не сказать.

У меня выкрали листы дела. Для чего? Желая подставить меня? Или спасти Шторма?

Голова кружилась, я опустилась в кресло, уже понимая, что ждет меня. Это был шах и мат.

Нервы были натянуты как канаты. Я не могла найти покоя в собственной квартире. Понимала, что это конец. Сегодня я уехала из отдела, не передав дело Ваньке. Сослалась на плохое самочувствие. Но ведь долго так тянуть не получится. Рано или поздно пропажа листов вскроется, и я окажусь на скамье подсудимой.

Мне было дурно от одной только мысли об этом. Что скажет дедушка, когда узнает? Это ведь позор для него. Трагедия, которую он, возможно, не сможет перенести. Мне хотелось плакать. Ведь и защиты у меня нет никакой, и никто не поможет мне в этом деле. Я совершенно одна.

Я думала о Русакове. Понимала, что это могут быть лишь мои домыслы, но после бунта, мне показалось,что между нам что-то поменялось. Там, в тюрьме, когда я пришла на допрос, он так разозлился! Я ведь спутала ему карты, испортила планы своим присутствием. Он могу сбежать. Бросить меня и решать свои проблемы. Но он не стал этого делать. Меня спасал. Значит, ему не плевать. Значит, я чего-то стою в его глазах.

Удивительно, но лишь от преступника и бандита я ощутила то, что не ощущаю ни от кого из окружающих людей. И сейчас меня тянуло к нему.

Раздался дверной звонок. Я подскочила на ноги и изо всех сил понеслась в сторону двери. Увидела в глазок Борю. Открыла дверь и впустила его.

Он прошел в квартиру, а когда поднял на меня глаза, я поняла, что он в стельку пьян.

- Знаешь что, Романова, - его речь звучала медлительно, язык заплетался.

Твою мать! Только этого мне не хватало!

- Я ведь изменил тебе всего один раз. Один, Ален! По-пьяни, - мужчина облокотился о стену. Если бы не она, он бы давно свалился на пол. Я молча слушала его бред, раздумывая над тем, как бы сплавить его обратно домой.

-  Олеся ведь в тот вечер буквально прыгала на мне, я был в стельку, - горько засмеялся, вытирая рукавом рот.

-  Если хочешь знать, я искренне думал, что тебя тр*хаю... – Боря усмехнулся по дурацки, пытаясь снять  туфель. Но он упорно не поддавался ему.

- Боря, ты зачем пришел ко мне?

Он замер. В его пьяных глазах вспыхнуло искреннее недоумение.

- Но.. мы же договорились.

- Договорились, что ты приедешь и будешь охранять меня,- кивнула согласно. -  Но сейчас охранять нужно тебя, от несварения желудка...

Он нахмурился. А потом вдруг расстегнул куртку и полез в ее внутренний карман.

- Ты думаешь, я идиот? Вот так просто пошел и нажрался? – усмехнулся, с укором глядя на меня.

Его все время клонило к полу, поэтому мне приходилось поддерживать его за плечо, чтобы мужчина не свалился.

- Я пил с Дробиным, детка, - выдал это так, словно признался в том, что получил награду или медаль.

По коже пробежал холодок.

- С кем?

Он кивнул, довольно цокнув.

- Ты сама просила достать его ДНК, я и достал, - на этих словах Боря вытащил из внутреннего кармана пакет с рюмкой в нем. И довольно встряхнул его.

Я внимательно посмотрела на предмет.

- Его стопка?

Боря кивнул.

- А как бы я еще взял у него образец? Не проникать ведь  в дом? Так и срок можно заработать, - он наконец-то скинул обувь и направился в сторону гостиной. А я стояла на месте, сжимая в руках злополучный бокал. Именно в этой стекляшке и была единственная моя надежда на спасение. Только бы выстрелило...

Когда я зашла в комнату, Боря уже лежал на диване. Он практически спал. Я подошла ближе и стянула с него куртку. От мужчины неприятно разило алкоголем, и я подумала о его словах. О том, что измена была  по пьяни. Может, все так и было. Ведь секретарша шефа та ее прохвостка и давно положила глаз на Борю. Выходит, я, не разобравшись, бросила его. Но ведь не сожалею, ни капли. Выходит, и не любила на самом деле. Так чего я коплю на него обиду из-за того случая?

- Борь. – толкнула его.

Он заворочался, посмотрел на меня прищурено.

- Что со свиданием?

-М-м-м, - промычал, пряча лицо между диваном и подушкой. – Пойдем завтра. Я забронирую ресторан.

- Да не с тобой! – вспыхнула от злости. -  С Русаковым!

Он даже глаза открыл. Сфокусировался на моем лице, и только потом понял, о чем я.

- Не выйдет, - опустил голову обратно на подушку.

- Почему?

А у самой вены от волнения скрутило. Он продолжал спать.

- Боря-я-я, - растрясла его сильней, выходя из себя. – Почему, не выйдет?!

Боря скривился.

- Да потому что он в коме...

Неделю спустя

Черные, непроницаемые глаза смотрели на меня с презрением. Смотрели так, как смотрит хищник, уже наперед знающий судьбу жертвы. Моя судьба предопределена. Ровно с того момента, когда меня отстранили от работы, открестились словно от чего-то грязного, испорченного.

Быть невидимкой – не то, к чему я привыкла. Но сейчас эта маска лучше всего подходила мне к лицу. Я чувствовала себя ужасно от того, что приходилось быть под пристальным вниманием сотрудников. Видеть в их глазах осуждение и брезгливость. Можно подумать, если нормально поздороваются или посмотрят с добротой, я запятнаю их белоснежную репутацию и утяну за собой.

Даже Ваня верил в мою виновность. Они все считали, что я помогаю Русакову. И, подставив себя, выкрала из его дела листы, и орудие убийства. Это был чистый бред. Но им так проще – верить официальной версии. Или делать вид, будто верят.

Даже  шеф избегал общения со мной. Он все понимал, но принял нейтральную позицию. Меня бросили на растерзание, в яму кишащую крокодилами.  А теперь смотрят и ждут, когда уже мной пообедают.

Раз за разом пробегала глазами по протоколу допроса. Черт возьми, я подозреваемая в уголовном деле. Ну вот и дождалась звездного часа, Романова.

- Вам смешно? – голос следователя грубый, с металлическими нотками. Он даже не пытается скрывать степень ненависти ко мне. Они все женоненавистники. А уж такую, как я, и сожрать за счастье.

- А есть повод плакать? Ну, разве что отбросить в сторону необходимость общения с вами, - черкнув ручкой под «с моих слов записано верно», бросаю ему на стол лист.