Он же не думал, что я соглашусь на его условия?! Он просто хотел от меня избавиться. Просто выбросил, как использованный презерватив.

Кстати, вчера он не пользовался презервативами. Как хорошо, что у меня сейчас не овуляция! За последние месяцы я изучила свой организм. Он работает, как часы. Овуляция наступает в один и тот же день цикла. И этот день уже прошел.

Это радует.

Демид — козел и мудак. Я не хочу, чтобы моим детям передался ген мудачества!

Как я вообще могла хотеть от него ребенка?! Да, у него прекрасный экстерьер. Но нужно и на внутренние качества смотреть. Он недостоин быть отцом. Таким, как он, нельзя размножаться.

Его надо кастрировать и усыпить.

Реветь я перестала, осталась просто злость. Вернее, не просто — убийственная, адская злость. Если бы он сейчас оказался поблизости, я бы кастрировала его собственными руками!

Я достала телефон, открыла приложение, чтобы вызвать такси. До работы не так далеко, но не пешком же идти!

Смотрела на экран, ждала, когда мне назначат машину.

И тут рядом со мной затормозил автомобиль. Не Демида.

Стекло опустилось. — Садитесь, — услышала я знакомый голос.

Филипп Робертович! — Спасибо! — произнесла я.

И без колебаний уселась в машину.

Демид

Это похоже на адское похмелье, только в миллион раз хуже.

Вчера ты пробивал башкой небо, а сегодня небо обрушилось на тебя. Ты сам его обрушил, но не суть.

Мы спали в обнимку. Я всю ночь обнимал Снежную королеву, вдыхал ее запах, ощущал тепло и упругость желанного тела. Иногда целовал ее, осторожно, чтобы не разбудить.

Долго не мог уснуть. Задремал лишь под утро, прижав ее к себе.

Мы проснулись вместе. Я бы чувствовал себя как в раю, если бы не назойливый червяк, точивший мозг. “Тебе нельзя к этому привыкать”.

А, главное, нельзя, чтобы она к этому привыкала!

Мне хотелось максимально оттянуть момент расставания. Но я знал, что надо сделать это как можно скорее.

Я заставил себя произнести все эти слова.

Не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так паршиво. Как будто в грудь забили железный штырь, утыканный гвоздями, и теперь проворачивают.

Голова раскалывается, в горле пересохло, в висках стучит. Точно, как похмелье.

Только в миллион раз хуже.

И никакой аспирин не поможет, и никакой супчик не спасет.

А потом произошло то, что добило меня окончательно. Снежная королева села в машину к другому.

Я сразу понял, что это не такси. Догнал, чтобы разглядеть водителя.

Разглядел. Слащавый пудель! Откуда он тут нарисовался? Неужели Аня ему позвонила, и он примчался?

Пусть совсем недавно я говорил себе: она найдет другого, у нее все будет хорошо… Но я не думал, что это произойдет так быстро! И что этим другим будет этот Филипп Баранович.

Она смотрела на него. Улыбалась. Он что-то говорил.

Нечеловеческим усилием я удержался от того, чтобы въехать ему в бочину.

Обогнал. Помчался дальше. Куда-то повернул. Потом еще и еще.

Разогнался, перестроился, подрезал какой-то джип. Едва не вылетел на встречную, на секунду потеряв управление. Поймал машину и погнал дальше.

Не знаю, куда. Не знаю, зачем.

Аня

Моя подруга Аленка, когда застукала парня с другой и послала его, пошла в бар. Выпила пару коктейлей и переспала с первым попавшимся красавчиком.

Теперь она за ним замужем и у них подрастает восьмое чудо света по имени Егорка.

Но мне этот вариант не подходит. Хотя бы потому, что я не могу напиться.

Не могу выпить даже каплю — в последнее время меня мутит от запаха алкоголя. Что за напасть? Раньше такого не было.

А сейчас я хочу кокос. Есть, не пить. Так бы и вгрызлась в его твердую ароматную мякоть!

Думаю о нем — и слюни текут. Лучше уж слюни, чем слезы и сопли. Этого добра из меня вытекло с полведра еще утром, в машине Филиппа.

Сначала я пыталась улыбаться и держать лицо. Села, поздоровалась, даже спросила что-то о работе. А потом самым позорным образом разревелась!

Филипп выдал мне упаковку салфеток, я истратила почти всю. Не могла придумать, куда девать мокрые комки салфеток, пихала их в сумку. Потом вытряхнула целую гору, когда приводила себя в порядок в туалете.

— Я не знаю, что у вас случилось, — произнес Филипп через некоторое время после начала моей истерики. — Но одно могу сказать точно: он вас не достоин. — Кто?! — опешила я. — Не знаю, кто, — пожал плечами Филипп Робертович. — Но… плюньте на него.

— Я бы с удовольствием, — пробормотала я. — Харкнула бы прямо в рожу.

И как я не догадалась?

Грубовато прозвучало, зато от души.

Действительно, почему я просто вышла из машины? Почему не расцарапала лицо этому долбодятлу, почему не треснула ему чем-нибудь тяжелым по яйцам? Шок помешал мне это сделать.

— Вы обязательно встретите кого-нибудь получше, — продолжал меня успокаивать начальник. — Ну уж нет! — вырвалось у меня. — Больше никогда и ни за что. А ребенка заведу от анонимного донора. — Интересная идея. — Все мужики — козлы! — ляпнула я.

Потом спохватилась, и добавила: — Кроме вас, конечно. Спасибо что подобрали меня. И что поддержали. И за салфетки… Мы уже въехали на парковку, я почти успокоилась. — Мне нужно идти, — произнес Филипп Робертович, глядя на часы. — Планерка у начальства. А вы можете посидеть тут немного. Ключи потом занесете. — Спасибо! — А, может, вы ходите взять сегодня отгул? Езжайте домой, съешьте упаковку мороженого, порвите его фотографии… Или что вы делаете, когда расстаетесь с парнем? — Я…

Я зависла. Что я делаю в таких случаях? У меня в жизни ни разу не было такого случая! Я всегда бросала парней первая. И это они обжирались мороженым, рвали мои фото и рыдали. Наверное.

Кстати, Демида тоже я бросила.

И реветь больше не собираюсь — Спасибо, но я лучше останусь на работе. Отвлекусь. — Тоже правильно. Разозлитесь на него как следует. И направьте эту энергию в мирное рабочее русло, — дал мне странный совет начальник.

И пошел к лифту. — Спасибо! — крикнула я ему вслед.

После планерки я вернула Филиппу Робертовичу ключи. — Прекрасно выглядите, — выдал он. — Ярость вам идет.

Я чувствую именно ярость. И это намного лучше, чем чувствовать боль.

Весь день представляла, как подвергаю Демида самым извращенным пыткам. Втыкаю иголки под ногти. Держу его голову под водой, а он дергается и задыхается.