Впервые за несколько дней выглянуло солнце. Прислонившись к бизань-мачте, Рейн подставил лицо теплу и свету. Он пытался избежать воспоминаний, но он видел ее лицо, видел ее страх и неверие, которые оставляли в душе кровоточащую рану, возвращали те времена, когда люди шарахались от него, впадали в панику от одного его взгляда.

Та ночь во всех красках и звуках силилась материализоваться у него в мозгу, хотя Рейн боролся с уродливыми образами, снова и снова очищая свой внутренний взор. Если они возникнут, он пропадет, не сможет выносить даже общество своих товарищей и работников. Он не позволит, чтобы это случилось вновь.

Услышав грохот колес по доскам причала, Рейн посмотрел в ту сторону. Напротив остановилась его собственная карета, растрепанный лакей спрыгнул с козел и открыл дверцу, откуда вывалился Темпл. Капитан хмуро наблюдал, как он неуверенно взбирается по сходням, ему даже показалось, что Мэтьюз свалится в воду.

— Добрый день, сэр. — Он сдернул треуголку и низко поклонился, раскачиваясь, словно корабельная сосна под ветром.

От парня разило вином, духами и женщинами. Опять.

— Признайся, ты всю ночь мучил лошадей и кучера или тебе удалось найти комнату… — начал Рейн.

— Мне очень жаль. Потом я извинюсь перед Фергюсом.

— Черт побери, Темпл, опасно так накачиваться вином и…

— Ты просто завидуешь, — ухмыльнулся тот.

— А вы, сэр, похожи на дешевую шлюху, — с отвращением произнес капитан.

Темпл выпрямился, посмотрел ему в глаза, и Рейн увидел в его взгляде отчаяние.

— Да, — промямлил он. — Я и есть дешевая шлюха.

— Но зачем?

— Оставьте праведность тем, кто ее хочет. А мы с вами, капитан, — махнул рукой Темпл, — одного поля ягоды.

Микаэла, с трудом держа тяжелый поднос, осторожно шла к кабинету. Она бегала так уже несколько часов, обслуживая пятерых мужчин, с раннего утра засевших там. Девушка смотрела на чайник, вспоминая одного красивого человека, их пальцы, скрепившие клятву. Тогда родилось хрупкое доверие.

И погибло минувшим вечером.

Микаэла судорожно вздохнула и снова пошла по длинному коридору.

Он убил свою жену. Отрицать это не имело смысла, но только он знал правду, а ей известно лишь то, что сообщила Кассандра. В глубине души она надеялась, что все обвинения необоснованны. Однако Рейн в ту ночь спасался бегством. Конечно, она недостаточно хорошо его знает, чтобы судить, и абсолютно не знает, каким он был десять лет назад. И на что способен теперь.

Если леди Бакленд умерла так же… Нет, требуются доказательства.

Микаэла собралась постучать в дверь кабинета и застыла в неловкой позе, услышав имя Рейна.

«Говорите погромче», — умоляла она, но мужчины сидели далеко, возле камина. Девушка отвела поднос влево, чтобы прижаться ухом к двери.

— Он отказался. — Голос дяди.

— Было глупо просить его.

— Извините?

— Он преступник.

Сердце у нее упало, и Микаэла задумалась, чего они могли хотеть от Рейна. Тем не менее ей доставило некоторое удовольствие, что тот им отказал, к тому же вызвало подозрение и то, что эти люди не чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы давить на него.

— И как же вы собираетесь заполучить его? Украсть?

— Если сможете, Уинтерс.

— А у вас есть что-нибудь другое на примете?

— Его люди. Сам он редко появляется в Лондоне, не чаще двух раз в год.

— Тогда мы должны захватить его до отплытия. Его? Корабль или человека?

— Невозможно. Он еще не спущен на воду. Значит, корабль.

Повисла напряженная тишина, а потом Микаэла услышала слова, поразившие ее в самое сердце.

— Как только мы захватим груз золота, с войной будет покончено.

Поднос выскользнул у нее из рук и упал на пол. Горячий чайник, кувшинчики с джемом и маслом разбились, пирожные рассыпались по коридору.

— Микаэла!

— Простите, дядя, — всхлипнула она. — Поднос выскользнул. Я хотела постучать и не удержала его. Все разбилось. — Микаэла попыталась собрать осколки в подол платья.

В конце коридора появилась Агнесс. Микаэла умоляюще взглянула на нее, и кухарка, даже не взглянув на генерала, бросилась к ней.

Этвел схватил племянницу за руку и сильным рывком поднял с пола.

— Давно ты здесь?

— Я не понимаю. — Это должно было прозвучать достаточно глупо, чтобы убедить его.

— Давно? — прорычал он.

— В доме? Все утро.

— Отвечай! — Генерал ударил ее по щеке, и она расплакалась.

— Не понимаю, дядя. Я сделала, как вы приказали, взяла поднос… Я хотела постучать… Он упал. Что вы хотите еще знать?

Она всхлипывала, надеясь, что выглядит совершенно растерянной, хотя краем глаза заметила, что майор Уинтерс идет к ним, а остальные повернулись спиной. Тем не менее девушка узнала полковника Пратера и бородку Рэтгуда.

— Если ты лжешь… — угрожающе произнес генерал и с отвращением толкнул ее на пол.

Ей показалось, что сейчас он ударит ее ногой.

— Убери все это и принеси другой поднос. Немедленно.

Последовавшая за дверью бурная дискуссия велась приглушенными голосами. Микаэла слышала, что она «сплошное наказание», и еще несколько эпитетов в свой адрес, выражение сочувствия в адрес дяди и его жалобы.

— О, мисс, — участливо прошептала кухарка.

— Все в порядке, Агнесс. Мне жалко кувшины.

— Ерунда, милая. Ступай наверх, умойся. Я здесь приберу. Микаэла направилась к лестнице и, поднимаясь по ступенькам, потерла щеку в надежде, что след не будет заметен.

Эрджила хватит удар. Он скажет дяде все, что о нем думает, тот рассвирепеет, а она нуждается в тех немногих друзьях, которые у нее еще остались. Микаэла заперла дверь своей комнаты и быстро подошла к маленькому камину.

Опустившись на колени, она прислушалась: ей нужна была дополнительная информация, а единственный способ что-либо узнать, не выходя из комнаты, — это разобрать слова, доносящиеся с первого этажа по каминной трубе.

«Виктория»… Тысячи фунтов… захват.

Фунтов чего? Пороха? Снаряжения? Нет. «Виктория» перевозила оружие и деньги тем, кто воевал в Америке. Господи, это же фунты стерлингов. Золотые соверены?

Микаэла улавливала только бессмысленные обрывки разговора, ей хотелось крикнуть, чтобы они перестали ходить по комнате и говорили возле камина. Один из них словно услышал ее.