– Начинайте!

Раздался звон колокольчиков, из уст служки полилась первая молитва венчального обряда. От удивления Вероника даже рта не раскрыла, вслушиваясь в слова песнопений. Когда же священник обратился к ней со словами:

– Согласна ли ты Вероника Мария Грейнж назвать своим мужем Дэвлина Ирвина Коркодэйла, почитать, любить и заботиться в здравии и болезни?

Молодая женщина замерла не зная, что сказать и вдруг услышала над ухом взволнованное дыхание и легкий шепот:

– Скажи «да», моя фея!

И она сказала «да»! Правда на глаза набежали слезы, но это «моя фея» заставило сильнее биться сердце леди… теперь уже леди Коркодэйл!

Когда священник дозволил молодым обменяться поцелуем, Дэвлин едва коснулся губами губ жены, и тут же повернулся к свидетелям свершившегося бракосочетания:

– Благодарю всех, кто стал свидетелями нашего торжества! Прошу всех отметить этот день в трактире!

Селяне, радостно гомоня, повалили на улицу, а Вероника снова сделала попытку освободиться из крепких рук.

– Милорд, вам же тяжело меня держать, – тихо-тихо проговорила она.

– Нет уж, моя фея, – так же тихо ответил ей Коркодэйл, – я вас поймал и уже не выпущу!

Они замерли, разглядывая друг друга, словно впервые, но тут устав ждать к молодоженам подлетела Виолетта. Она схватила руку Вероники, прижалась к ней и заплакала:

– Я так рада! Так рада!

Пришлось Дэвлину усадить свою драгоценную ношу на жесткую церковную скамью, и дать время двум леди обнять друг друга и сбрызнуть слезами. Виола улыбалась сквозь слезы и рассказывала сестре о своих приключениях. Вероника прижимала к себе сестру и тихонечко вздыхала. Так странно было видеть «крошку Ви» в уборе замужней дамы, в теплом меховом плаще и с мужчиной за спиной!

Сэмюэль тоже преобразился. Он стал выглядеть старше и суровей. Прежняя нежная улыбка появлялась на его лице лишь тогда, когда он смотрел на супругу. Одежда его тоже изменилась – от простецкой бурой куртки и домотканых штанов не осталось и следа. Добротные суконные штаны с кожаными нашивками для езды верхом, камзол, расшитый серебряным шнуром, теплый плащ, подбитый волчьим мехом, и шляпа с пером – настоящий рыцарь в дороге!

Пока женщины обнимались и шептались, мужчины тоже не теряли времени. Коркодэйл сообщил Лайну, что получил разрешение на брак у самого короля, и граф Селборн поручился за него, потому что стараниями Сэмюэля и Дэвлина покой на границе удалось сохранить. Бумаги, найденные в тайнике в кабинете покойного барона Грейнжа, вывели ищеек короля на остальных участников заговора, поэтому еще парочка замков внезапно перешли к наследникам.

– Ты пригласил меня привезти Виолетту повидаться с сестрой, но я не думал, что мы попадем на свадьбу! – одобрительно улыбнулся Сэм.

– Я не был уверен, что успею уладить все дела, пока стоит санный путь, – пожал плечами Коркодэйл. – Пойдем, нашим леди пора в тепло!

Хлопнув друга по плечу, Дэвлин подошел к скамье, взял жену на руки, и не слушая ее вопросов вынес из церкви. Уже в санках, Вероника и Виолетта снова крепко обнялись, кутаясь в меха, и обе сочли, что выглядят они счастливыми.

Весной леди Коркодэйл разрешилась от бремени громкоголосым и крепким сыном. Барон сам принял его, поскольку повитуха замешкалась в деревне, не торопясь на первые роды. Юного барона Грейнжа назвали Брюс[2]. От матушки ему достались зеленые глаза, а от отца прекрасные светлые волосы. Дэвлин был так впечатлен его рождением, что целую неделю обращался с Вероникой, как с бесценным сокровищем.

А летом, почти к самому Иванову дню в замок пожаловали гости – Виола убедила Сэмюэля привезти ее к сестре, и с порога похвалилась тем, что и сама ожидает ребенка. Вероника встревожилась, но видя, что сестра цветет, смирилась. Правда выговорила Лайну за то, что не поберег молодую жену. Тот потупился, покраснел и признался, что Виолетта взяла все в свои хрупкие ручки.

– Она меня к вам торопила, миледи, потому что ведьма пообещала мне уши вылечить, признался он.

Леди Кокродэйл, давно уже принявшая в беседах с Лайном материнский тон, тотчас обрадовалась за нового родственника и немедля отправила мужчин в лес. Дэвлин вернулся к ужину. Успокоил встревоженных леди:

– Ведьма Сэма у себя оставила, сказала несколько недель у нее поживет. Плату возьмет только если получится все.

Виола и Вероника переглянулись и обнялись. Правда баронесса заметила, что супруг что-то утаил за общим столом, поэтому вечером, в их общей спальне она спросила его:

– Милорд, а что еще сказала ведьма?

Дэвлин накрыл ворочающегося в колыбельке сынишку своей камизой, со вздохом погладил плечи жены – он не любил, когда она волновалась по пустякам.

– Ведьма сказала, что если цветок папоротника исполняет желание, то нужно отблагодарить его семь раз или в семь раз, и тогда все полученное умножится тоже в семь раз.

– Значит у нас будет семь сыновей? – почти со стоном произнесла Вероника – память о родах была еще жива, и думать о новой беременности ей пока не хотелось.

– Она сказала, что мы должны семь лет подряд в купальскую ночь выходить в лес, благодарить его за цветок.

Вероника мило покраснела, и Дэвлин не удержался – сорвал с ее губ поцелуй.

– Значит придется выполнять, – сказала леди Коркодэйл отдышавшись.

– Будешь моей феей, жена? – Дэвлин вдруг решил, что ждать полянки в лесу не обязательно. Вот ведь рядом стоит их супружеская кровать – мягкая и удобная. И Брюс давно спит в своей колыбельке!

– А ты будешь моим фейри, муж? – прошептала в ответ немея от собственной смелости Вероника, и крепко поцеловала мужа в ответ!

Конец.