– А по-другому не складывается, дорогая, – насмешливоответил он, поднялся, подошел ко мне и склонился почти к самому лицу. – Яне большой любитель колотить баб, но твою мордаху, не раздумывая, превращу вкровавое месиво, так что лучше тебе признаться.

– Преврати, – ответила я со злостью. Злость и обидаплохие советчики, но мне на это было наплевать. – Да я навру тебе с трикороба от страха. Я не знаю, кто оставил розу и почему я осталась жива. Но Викабыла моей подругой... она была моей подругой с тех самых пор, как я себя помню.И если ты думаешь, что я стала бы покрывать мерзавца, который убил всю еесемью, людей, которых я знала с детства, застрелил Вику, а потом, словно внасмешку, накрыл ее свадебным платьем... – Я замолчала, стиснув зубы. Онсмотрел на меня, а я на него. Он первым отвел взгляд.

– Допустим, ты говоришь правду. Но суть от этого неменяется. Ты можешь не знать, кто он, но он-то тебя знает. – Алексейотошел, опустился на стул и добавил: – Если твои слова о подруге чего-то стоят,ты мне поможешь.

– Ага, – невесело усмехнулась я. – Одному ужепомогла.

– Коршунову?

– Он решил, если распустить слух о том, что я видела киллерав ночь убийства, тот непременно мной заинтересуется. Мы схватим его за руку,отведем к ментам, он сдаст Князева, и оба окажутся за решеткой. Отличный план.Чем все закончилось, ты знаешь.

– Так вот зачем он нанял тебе охрану. Идиот... Коршуновпогиб, но ты жива. И это кое-что значит.

– Сегодня жива, а завтра нет, – невесело пошутила я.

– Тогда ему следовало пристрелить тебя в доме.

– Если Князев нанял киллера, должен был знать о нем хотьчто-то. Как с ним связаться, к примеру, – заметила я.

– Если он и знал, то его друзья – нет. Киллером может бытьчеловек, подозревать которого тебе и в голову не придет.

– У меня здесь не так много знакомых, в основном друзьядетства, я их должна подозревать?

– Друзья детства не подходят. У киллера послужной список срулон туалетной бумаги. Его бизнес лет десять процветает.

– Десять лет? – не поверила я. – И до сих пор...

– Все, кто смог бы рассказать о нем, быстро замолкают,потому его карьера длится так долго. Примерно десять лет. А еще должно былопройти время, чтобы талантливый паренек стал профессионалом экстра-класса.Период ученичества может быть разным, и пять лет, и десять. Значит, сейчас емугде-то под сорок. Самый расцвет... Первый раз он подписал свою работу два годаназад, оставив игральную карту. Вряд ли он сделал это просто так. У него естьплан, и в этом плане тебе отведено свое место. – Он помолчал и заговорилопять: – Есть еще кое-что. Его кличка Испанец. – Алексей усмехнулся,наблюдая за мной. – Я успел изучить твою родословную. Не знаю, какоеотношение он имеет к тебе, но то, что имеет, для меня не вопрос.

Я сидела совершенно ошарашенная. Конечно, проще всегоотмахнуться от его слов, но вряд ли это поможет. Неужели он прав? И меня с этиммерзавцем что-то связывает? Что? Алексей продолжал наблюдать за моими попыткамичто-то для себя решить, и это раздражало.

– Хорошо. Ты меня убедил. Что дальше?

– Придется обратить самое пристальное внимание на твоихзнакомых.

– Ты шутишь?

– Нет. Другого способа я не вижу, хотя, возможно, современем придумаю. Начнем с твоего парня.

– Он не подходит, – торопливо заговорила я. – Наспознакомил друг детства, они с ним старые приятели. У Мартина своя фирма, онпостоянно на виду. А киллер, как я поняла, должен передвигаться по стране,придумывать себе командировки.

– Бывшие любовники?

– Тут вообще полный ноль. Был парень два года назад. С техпор никого.

– Серьезно? – усмехнулся Алексей. – Верится струдом.

– А мне плевать, во что тебе верится, – не сдержаласья.

– Расскажи-ка о нем.

– Ему было двадцать четыре года. Он не годится на рольИспанца.

– Есть мужчины, которые и в тридцать пять выглядятмальчиками, – пожал Алексей плечами.

– Хорошо. Мы познакомились, встречались пару месяцев.Потом... потом он сказал мне «до завтра» и исчез навсегда. – Примерно таки было, я не стала уточнять, что в тот вечер едва не дошла до грехопадения. Мыкак раз слились в объятиях, когда в квартире появились девчонки. Можно былонаплевать на них, но я вдруг застыдилась. Юрка проявил понимание, пожелал мнеспокойной ночи и удалился. Больше я его не видела. И нажила себе комплексы,решив тогда: он меня бросил, потому что я легко согласилась... В общем, отцыпсихологии могли бы посвятить мне целый симпозиум, который продлился бы неменьше месяца.

– Он исчез? – переспросил Алексей.

– Не звонил и не появлялся.

– А ты ему звонила?

– Пару раз. Телефон был отключен. Я понятливая девушка ибольше звонить не стала.

– Как его имя?

– Пугачев Юрий Сергеевич.

– У вас были общие знакомые?

– Нет. Мы познакомились в метро.

– Попробуем что-нибудь узнать о нем, – сказал Алексейочень серьезно.

– Узнавай на здоровье. Это все. Здесь есть знакомые,например, Настины сокурсники, или друзья Толика. Но я скорее поверю, что Юркакиллер, чем заподозрю кого-нибудь из них.

– Да, не густо. Не родись красивой? – ухмыльнулся он. Япосмотрела на него так, как он того заслуживал, и ухмылку он убрал.

Я думала, что на этом разговор окончен, но Алексей сталдотошно выспрашивать обо всем, что предшествовало моему появлению в городе.

– Что-то должно быть, – упрямо твердил он. И тут... янахмурилась и уставилась в никуда. Алексей нетерпеливо спросил: – Что?

– Открытка, – пробормотала я. – Единственнаястранность – это открытка.

Довольно путано я рассказала об открытке, которую кто-тобросил в мой почтовый ящик, о своих сомнениях и возникшем неприятном чувстве.Когда я закончила, история мне самой показалась глупой, а мои переживаниянелепыми, но Алексей отнесся к ней иначе.

– На открытке было написано «Я тебя жду»? – потеревподбородок, в раздумье спросил он. Я кивнула, а он сказал: – Может, это чья-тоглупая шутка, но... Ты приезжаешь сюда, и на твою голову сразу же сыплютсянеприятности.