Через сутки операция «Персеиды» стартовала.

Еще через двенадцать часов Стовер праздновал победу – у него в руках оказались двое Сэфес и один Безумный Бард. Все три представителя Контроля принадлежали к гуманоидным расам, но людьми при этом не являлись.

Все получилось даже лучше, чем он мог рассчитывать.

* * *

Первое, что почувствовал Ри, выведя секторальную станцию в расчетное место, была головная боль. Инженер, не привыкший жаловаться, решил, что разумнее было бы промолчать, но искин, сразу почувствовавший, что с пилотом неладно, моментально принялся действовать.

– Ри, простите, но, может быть, мне стоит поставить вам защиту?

– От чего? – с подозрением спросил инженер.

– По моим данным, у вас с Итом схожие реакции на удаленные вибрации, – пояснил искин. – Вы реагируете на них точно так же, как он.

– В смысле? – не понял Ри. – Слушай, ты, тупая железка, учись говорить четче! Бормочешь какую-то несусветицу…

– Поясняю. Когда мы подошли к биомиру, эгрегор которого был поражен, Ит среагировал на вибрации эгрегора точно так же, как сейчас реагируете вы на эгрегор мира, рядом с которым мы находимся. Раздражение, неадекватные эмоциональные реакции, головная боль. В моих силах поставить вам защиту, я бы рекомендовал сделать это немедленно. Тем более что вам все равно придется присутствовать на планете как минимум двадцать четыре часа.

На не успевшего ничего возразить Ри упали уже знакомые ему световые кольца, мягкая вибрация разлилась по его телу, раздражение и головная боль стали быстро проходить.

– Эй, искин, что ты делаешь? – донесся до Ри, как сквозь туман, голос Таенна.

– Ставлю защиту от воздействия удаленных вибраций, – пояснил искин.

– А Ри это зачем? – удивился Бард.

– Он реагирует так же, как Ит, – пояснил искин. Световые кольца растаяли.

Оба Сэфес и Ит подошли к Ри, последний непонимающе уставился на инженера.

– Феномен номер два, – усмехнулся Леон. – Хотя некая система прослеживается. Выборки пока нет, но мне почему-то начинает казаться, что Ит будет реагировать на вибрации пораженных Маджента-миров, а Ри – на Индиго. По крайней мере, до сих пор происходило именно так.

– А что это за мир? – спросил созидающий.

– Индиго в стадии формирования, – ответил Морис. – Правда, тут кто-то хорошенько поигрался с эгрегором, и мне кажется…

– С планеты идет сигнал на одном из самых низких уровней Сети, – перебил искин. – Странный сигнал. В реестрах его нет, но…

– На что он похож? – Таенн взял из воздуха свою черную гитару и вышел на середину зала, Сэфес последовали за ним. Ит и Ри, почувствовав, что в воздухе разливается какая-то неприятная тревога, поспешили отойти к внешней стене зала, подальше от Контролирующих.

– Это… – искин запнулся. – Это похоже на общий сигнал принадлежности. По сути дела, это два слова или две ноты: «Я здесь». Но я не могу установить ни локацию сигнала, ни то, представитель какой структуры мог его подать.

Ри присел на корточки, Ит последовал его примеру. Контролирующие встали друг напротив друга, Таенн ударил по струнам, одновременно над Сэфес вспыхнул радужный огонь. Печальное трезвучие зазвучало в воздухе, цветовые сполохи вторили ему, танец огня и звука становился все стремительнее и жестче и вдруг разом оборвался, лишь пролетел по залу отзвук и отсвет.

– Не может быть, – упавшим голосом сказал Таенн. Гитара растаяла в воздухе, и Бард сел на пол прямо там, где стоял.

– Еще как может, – мрачный Морис последовал примеру Таенна, а Леон так и вообще лег на пол, лицом вниз, положив под голову руки. – Что такое, уважаемый, какие-то несчастные сто световых лет? Что для вас, что для нас это слезы. Так что это вполне могло произойти.

– Что могло произойти? – спросил Ит, которому уже стали надоедать подобные разговоры и загадки. – Что вообще случилось?

– Мы предполагаем, что там, внизу, могут находиться несколько представителей… наших структур, – не поднимая головы, глухо сообщил Леон. – В результате катастрофы они могли выйти из Сети и очутиться в этом мире. Поблизости находились два экипажа Сэфес и трое Бардов.

Ри задумчиво почесал в затылке.

– Ну и что? – недоуменно спросил он. – Ну, вышли, и хорошо. Тогда подберем, с собой возьмем. Станция большая, места всем хватит.

Морис печально улыбнулся. Таенн еще более печально покачал головой. Леон сел, затем встал и пошел к выходу из зала. За огромной прозрачной стеной плыла планета, так похожая на ту, что была домом Ита, но – это был чей-то чужой дом, и ему вдруг стало очень грустно, он и сам не понял почему.

– Ри, пойми, это не так просто, как хотелось бы. Для начала, мы совсем не уверены, что этот сигнал подает живое существо, – осторожно начал Морис. – Это может быть все, что угодно – от «следа» работы Барда до случайно засевшего в какой-то схеме катера Сэфес обрывка чьей-то мысли.

– Вы постоянно говорите какими-то маловразумительными загадками, – рассердился инженер. – Мне такой подход категорически не нравится. Что мы делаем в результате? По схеме? Садимся на планету, проводим там сутки, пока идет расчет, и движемся дальше? Так?

– Так, – согласно кивнул Таенн. – Именно так.

Ит и сам не понял, для чего он сделал то, что сделал потом. Он встал и зачем-то направился вслед за Леоном. Тот, оказывается, далеко не ушел – сидел на выступе стены за дверью зала и смотрел, как перемещаются рабочие сегменты – станция перестраивалась для движения по орбите. В коридоре перед залом было темновато, по стенам лениво плавали отсветы и тени, вдалеке раздался словно бы шум воды, который перешел в тихий звон, в воздухе перед лицами Леона и Ита мелькнула размытая оранжевая светящаяся нить и тут же растаяла. Станция жила. Сообразуясь со своим внутренним порядком, с неизвестными никому потребностями… никому не нужная. Жила. Жил, заточенный в технологическую ловушку высочайший интеллект – искин. Жил тысячу лет в невыносимом одиночестве, не имея возможности прекратить свое существование, сойти с ума, отключиться. Жил разум, настоящий разум, от вселенской тоски создающий из пространства бутылки Клейна, ожидающий неизвестно чего, строящий и разрушающий внутри себя миры, верный и… преданный теми, кто его создал.

Иту стало жутко.

– Наши корабли тоже живые, – грустно сказал Леон. – Но мы не оставляем их на произвол судьбы, они просто передаются из поколения в поколение, от учителя к ученику. К тому же корабль по сути своей не техника, а энергетическое образование. Если угодно, плазмоид. Да, он несет в себе образы той техники, которая может понадобиться, и формирует ее, если требуется, но разумом не обладает.

– А где ваш корабль? – спросил Ит.

– Ушел, – пожал плечами Сэфес. – Когда мы… умерли… видимо, да, когда мы умерли, он сформировал катер, отправил наши тела в ближайший мир и ушел через подпространство к миру приписки. Я предпочитаю не думать об этом, мне так легче. А почему ты пошел за мной?