Черт. Опять это «любо-дорого». Набрался выражений-паразитов, чтоб их…

На память снова пришла Славния, никак не желающая превращаться в подобие Аларики, несмотря на все усилия, и функционер скривился. Как ни вытравливаешь из славнов их идиотские моральные принципы, эти принципы все равно возвращаются в каждом новом поколении. Не желают славны, в отличие от алариканцев, превращаться в жующих жвачку потребителей, думающих только о том, как бы поразвлечься или добыть еще денег. Это проблема, которую необходимо решить любым способом, и побыстрее. И он ее решит, даже если придется уничтожить непокорный народ. Слишком многое поставлено на карту. Если не удастся сделать эгрегор этого мира серым и пустым, то Контроль обязательно появится и здесь.

Ощутив укол совести, Микаэль поежился – ему самому порой было стыдно за то, что он делал, и даже вера в великую идею свободы не помогала. Ведь для достижения своей цели ему приходилось уничтожать, втаптывать в грязь творцов – ученых, композиторов, поэтов. Почему? Да потому что именно они не давали своим народам превратиться в серую бездушную массу, тревожили души людей, а это недопустимо. Люди должны стать покорны, и тогда эгрегор этой планеты никого не заинтересует.

Да, это не самый лучший способ борьбы с Контролем, но иного Микаэль просто не знал – за тысячелетия истории их организации были перепробованы все способы, кроме этого. Не сразу функционеру удалось добиться желаемого, далеко не сразу – на это ушло около двух сотен лет. Да и то удалось достичь не всего, люди не хотели становиться скотом и изо всех сил сопротивлялись. Однако Микаэль десятилетиями гнул свою линию и постепенно добивался желаемого. Искусство выродилось в индустрию примитивных развлечений, а то, что выбивалось из общего ряда, не пропускали. И это в конце концов сыграло свою роль – все больше людей Терраны превращались в обывателей, не желающих знать ничего, кроме собственной выгоды.

При всем этом законы планеты были мягки и гуманны, люди жили сыто и богато, никто ни в чем не нуждался, безработицы практически не было – Микаэль не позволял большому бизнесу показывать свою истинную сущность и жестко ограничивал аппетиты корпораций. Естественно, неявно – никто в мире не подозревал, что этот человек держит в руках все нити управления. Его считали всего лишь одним из самых богатых людей Терраны, меценатом и защитником, не зная, что на самом деле перед ними тайный правитель планеты.

– Господин Стовер, к вам сенаторы Кинси и Тольбер, – доложил по коммуникатору секретарь.

– Зовите, – бросил Микаэль, отвлекаясь от размышлений.

Вскоре дверь отворилась, и на пороге возникли два человека в строгих костюмах. Марк Кинси был невысоким жизнерадостным толстячком. Роберт Тольбер, в отличие от него, худым высоким мизантропом. Правда, глаза обоих сразу выдавали понимающему человеку их сущность – матерые волки, которые не упустят своего и никого никогда не пожалеют. Иные при «демократии от Стовера» к власти не пробивались.

– Добрый день, господа, – поприветствовал вошедших Микаэль. – Присаживайтесь.

– Спасибо, – кивнул Кинси. – В ногах, как говорится, правды нет.

– Точно так же, как в вашей налоговой декларации, – усмехнулся Микаэль.

– Я бы хотел поинтересоваться, в чем причина столь срочного вызова, – с места в карьер начал Тольбер. – Вам прекрасно известно, что вы оторвали нас от дел, и, хотя полет к вам занимает всего час с небольшим, вы должны понимать, что мы…

– Стоп, стоп, стоп. – Микаэль похлопал ладонью по полированной столешнице. – Роберт, я бы попросил вас воздержаться от столь эмоциональной реакции на мой вызов и для начала выслушать меня. Вы же знаете, я не из тех людей, которые делают что-то для собственного развлечения.

– Мы слушаем, Микаэль, – Кинси сел в кресло. – Раз дело не терпит отлагательств, выкладывайте.

– Итак, начнем наше краткое совещание. Первый пункт – срочное аннулирование программы «Скай»… – начал Микаэль.

– Это невозможно! – Тольбер даже подпрыгнул на стуле. – Вы сошли с ума! И потом – почему?! Вы же поддерживали эту программу на протяжении последних десяти лет!

– Да, поддерживал, – согласился Стовер. – А теперь отзываю все субсидии и требую в срочном порядке расформировать технические рабочие группы. Заводы, работающие на «Скай», мы сумеем перепрофилировать за полгода.

– Но это же огромные потери, – наконец-то опомнился Кинси. – А как же рабочие места? В отрасли задействовано несколько сот тысяч человек.

– За рабочие места не волнуйтесь, их количество даже увеличится. И насчет потерь во время простоя тоже волноваться нечего. – Микаэль взял со стола две увесистые папки. – Возьмите новый годовой план развития отрасли и ознакомьтесь с ним на досуге. Если, конечно, вы планируете в ближайшем будущем какой-то досуг.

Тольбер положил папку рядом с собой на стол, а Кинси осторожно пристроил ее на коленях.

– Ваше решение окончательное? – спросил он. – Вы точно не…

– Не передумаю ли я? – усмехнулся Микаэль. – Нет. Можете не сомневаться. Переходим ко второму пункту. В ближайшее время мне понадобятся некоторые научные группы, задействованные в программе «Скай». Понадобятся здесь, на острове. Перечень групп и списки людей получите у секретаря.

– В течение какого времени понадобятся? – безнадежно поинтересовался Тольбер.

– Самый большой срок – неделя. Но желательно управиться за трое суток. Остальным ученым, работавшим в программе, дайте денег. Много денег. Предоставьте лучшие места. Гранты. Должности. Премии. Что угодно. Не скупитесь, господа, вы отлично знаете, что когда рот занят жратвой, орать лозунги человеку некогда. А шумиха нам совершенно не нужна. Постарайтесь максимально рассредоточить их… думаю, вы понимаете зачем.

Кинси и Тольбер согласно кивнули.

– Что-то еще? – спросил Кинси.

– Мы только начали. – Микаэль встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился напротив окна, выходящего в увядающий осенний парк. – Сейчас я перейду к самому главному. Во-первых, с этой минуты я объявляю режим готовности номер один. Ваши коллеги должны донести эту информацию до глав государств за двенадцать часов. Это максимальный срок.

Сенаторы дружно выдохнули.

– Что случилось?! – прошептал Кинси.

– Пока что ничего, у нас есть фора, чтобы успеть развернуть ситуацию. Во-вторых, вводится программа-перехват «Персеиды». Немедленно! И – общепланетарная программа «Мороз». Это тоже срочно.

Кинси сидел, прикрыв глаза и стараясь как-то осмыслить услышанное. Тольбер задумчиво теребил завязки папки, лежащей перед ним на столе.

– Вы все-таки не хотите сказать, что происходит? – наконец не выдержал он.

– Если я скажу вам правду, вы не поймете, – холодно ответил Микаэль. – Но я все-таки попробую удовлетворить ваше любопытство… в разумных пределах. По моим сведениям, нас в скором времени могут посетить гости.