брат. — Я тебе, как старший брат, это запрещаю.

— Аргументируй, — решаюсь перечить, поскольку мне не пятнадцать лет, чтобы я ничего не знала в жизни и не имела соответствующего опыта.

— Никаких аргументов. Просто, чтобы не подходила к нему!

— А Никите, значит, можно? — вмешивается в наш спор Оля, говоря с вызовом и дерзостью.

— Да уж лучше с Никитой и в Москве, чем будет позорить нас с Андреем здесь!

Кеша разозлен. Но я не боюсь его. Меня будто ушатом холодной воды окатили. У меня нет родных братьев и сестер. Поэтому подобного вмешательства в мою личную жизнь я не потерплю. Да еще и когда говорят так, что испытывают ко мне чувство омерзения.

— Чем это я тебя позорю? — вдруг встаю и подхожу к нему вплотную. Смотрю снизу вверх. — Тем, что приехала? Или тем, что осталась? Или тем, что общаюсь с неугодными тебе людьми? Мне, наверное, нужно Никиту ублажать? У тебя же все шансы занять его место, как только он переведется в Москву. А не подскажешь, что он больше любит? В какой позе? Как обстоят дела с оральными ласками? А анальный секс он любит? Может быть, мне нужно сразу на него в машине кидаться, раздирая лифчики налету?

Кеша от такой прямоты даже отошел от меня на пару шагов назад. Мы смотрим друг на друга с ненавистью и претензией. Но брат больше не желает спорить со мной. Я ведь сказала правду.

— Не нужно так, Катюш, — подает голос Оля. — Никите хватило девок, которые кидались на него, разрывая лифчики налету. И все они остались не у дел.

— Ага, особенно последняя, — усмехается Кеша, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

— Хватит.

Оля встает, обозначая тем самым, что наш с братом спор на этом должен быть закончен, но я хочу добиться правды:

— А кто она? Последняя?

Глава 21. Андрей

«Скорый поезд Москва-Владивосток отправляется с четвертого пути…»

Механический голос из громкоговорителя лишний раз напоминает мне, что я дома. Непонятная женщина своим объявлением вселяет уверенность, что сделал я правильный выбор. Москва — это хорошо. Это возможности и перспективы. Но домой тянет безумно. Поэтому, закончив проект, ради которого и уехал в столицу, вернулся.

Андрей, хоть себе не ври. Тебя же домой тянет не только из-за скуки по родным местам. Ты из штанов готов вылететь, чтобы поскорее ее увидеть. Все сознание затуманило. Мерещится везде, во сне приходит. И не просто приходит, а целует, стонет и подо мной извивается. Тебя даже московские барышни не завлекли. Хоть ты и пытался переключиться. Забыться. Нет. Не получилось. В Тибет надо было уехать. В монастырь. Чтобы наверняка. Сам же ухмыляюсь данной мысли.

— Андрей, ты точно в Москве?

Больше месяца мать задавала мне один и тот же вопрос. Она боится. И обосновано. Даже сейчас, когда я не переживаю развод, чувствую себя не очень. Во мне борются два человека. Один — правильный и честный. Второй — эгоист, который хочет думать только о себе. Кто из них победит, не знаю. Как бы не сожрали друг друга. Хотя к этому все и идет. К полному разрушению тебя, как личности.

Даже сейчас нет четкой уверенности, что сделаю правильный выбор. Поведу себя правильно. Я ведь уже начал сокрушать все на своем пути. Сначала, наверное, больше из-за собственного эгоизма. Потом… А потом и сам ничего не понял.

Чтобы не наломать дров и разобраться в себе, еще тогда ночью принял предложение от компании, которая давно зазывала меня в свой штат сотрудников. В итоге я за месяц сделал им проект, над которым нужно было возиться три. За работу получил хорошие деньги, включая дополнительные надбавки по личному распоряжению руководства. На этом решил откланяться и вернуться домой. Директор был в шоке. Он рассчитывал, что я так и останусь в их штате. Буду работать, быстро разрабатывать проекты, приносить компании баснословный доход. А я вдруг решил вернуться.

Честно говоря, когда уезжал, действительно планировал остаться в их штате полноценным сотрудником. Если в течение первых нескольких месяцев стараться отключиться от тех дум, которые меня тревожат, можно сделать многое. Выполнить план, перевыполнить, заработать хорошие деньги. Такие, что задумывался бы о собственном жилье. А что это такое? Это все. Это я осел бы в Москве окончательно. Но не смог. Не захотел.

В первую очередь хочу успокоить мать, которая так сильно за меня переживала. Знаю, что в это время она не может быть дома. Скорее всего, в своем офисе. Мама так сильно переживает за случившееся, что старается отвлечься работой. Хоть ей и запрещено принимать дела, заниматься адвокатской деятельностью на время следствия, она ездит в офис и изучает дела своих подопечных, давая им советы и наставления. Наверное, это и помогло ей прожить этот месяц моего отсутствия. Я не должен был ее бросать. Но после поцелуя с Катериной во мне проснулась какая-то нездоровая ярость. Ярость на всех. Даже на нее. Поэтому мне нужно было удалиться.

Пешком от станции иду в наш главный бизнес-центр. Смешно, конечно, называть это здание бизнес-центром. Но он находится в центре нашего маленького городка, поэтому у всех на слуху. Здесь самые дорогие площади в аренду. Я-то уж знаю…

— Мам, привет! — переступаю порог ее офиса и радостно приветствую.

— Ой! Андрей! — мама чуть ли не несется ко мне с объятиями. — Сынок! Вернулся!

Я будто не из Москвы приехал, а с фронта вернулся. Даже сотрудники маминой адвокатской конторы умилились такой встрече.

— Как же долго тебя не было, — продолжает причитать мать, у которой уже слезы из глаз пошли.

— Мам, ну хватит, — хлопаю ее легонько по спине, пытаясь успокоить. — Я просто к тебе заглянул. Сразу с поезда. Ну вроде как, показался, что жив и здоров.

Сотрудники даже немного хихикнули от такого сравнения. Мама подхватила реакцию и перестала плакать. Ей и правда тяжело было без меня. Хоть ее никто и не оскорбляет за случившееся, но особой поддержки никто не оказывает. Хотя в офисе у нее вполне радушная атмосфера. Иначе она бы здесь не находилась постоянно. Мама бы просто не выдержала косых взглядов со стороны своих же коллег. Хотя это и не коллеги, а подчиненные. Все же мама руководитель своей фирмы. Поэтому ей нужно держать руку на пульсе и всегда интересоваться происходящим в делах ее «учеников».

— И правда, чего это я, — слегка шмыгает носом. — Ты, Андрей, иди домой. Дома пирог есть. Покушай. Я тебя каждый день ждала. Каждый день вкусненькое