В этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге появился стажер Коля Денисов.

– Опаньки! – воскликнул Крячко. – Ты чего здесь забыл? Я ведь тебя до завтрашнего дня отпустил!

– Вот именно, забыл! – Коля огорченно хлопнул себя по лбу и торопливо прошел к подоконнику.

– Растяпа, – проворчал Крячко, наблюдая за ним.

Тот, отдернув штору, взял с подоконника коробочку в красивой подарочной упаковке, перевязанной ленточкой, и смущенно проговорил:

– У мамы сегодня день рождения. Я ей подарок приготовил и поставил сюда. Думал, вечером заберу. А потом мы с вами на задание уехали, и я забыл про него.

– Запомни, стажер! В этот кабинет без стука входят только три человека: я, полковник Гуров Лев Иванович и начальник главка генерал-лейтенант Орлов! – строго произнес Крячко.

Коля бросил растерянный взгляд на Гурова и хотел уже извиниться. Но Лев, которому надоела эта комедия, поморщился и сказал:

– Ладно, Стас, хватит! У нас с тобой дело поважнее есть. Я же говорю – у меня тупик, и из него надо выбираться.

Стажер Коля, который уже направился к двери со своим подарком, услышав последнюю фразу, остановился, тихонько встал возле стены и замер, стараясь казаться незаметным. Ему было очень интересно послушать, о чем говорят два полковника. А Гуров, не обращая на него внимания, продолжал:

– Если честно, из всего окружения меня сейчас смущает Ольга.

– Какая Ольга?

– Сестра Маргариты.

И Гуров рассказал о поведении Ольги Николаевны, которое выглядело если не подозрительным, то по меньшей мере странным.

– Ты допускаешь, что она могла задушить Водопьянова? А зачем? Ради доли в наследстве? Ты вообще уверен, что он ей что-то там оставил?

– Маргарита говорит, что вроде как да.

– Наверняка мелочь какую-то, – скептически сморщился Крячко. – Она между делом со своей сестры больше стянет. То сотню, то другую «зеленых»…

– Меня настораживает тот факт, что она сегодня попросила денег якобы на операцию. Это говорит о том, что в деньгах она нуждается.

– Но вовсе не говорит о том, что она убила Водопьянова, – возразил Крячко.

– И все равно разобраться в этом нужно! – встрял вдруг стажер.

– Вот, может, ты и разберешься? – не упустил случая вставить шпильку Крячко.

– А почему бы нет? – с готовностью откликнулся Коля.

– Потому что я тебе запрещаю! Наломаешь еще дров.

– Но нужно же что-то делать! – воскликнул Николай.

– Что? Что конкретно ты предлагаешь? – почти перешел на крик Крячко.

– Ну, я не знаю! Поставить «жучок» у нее в квартире, проследить за ней!

– Поставить «жучок» – это несанкционированные действия, а следовательно, незаконные. И пойти на это я, как ты понимаешь, не могу, – категорично рубанул рукой воздух полковник.

– Можно подумать, вы никогда раньше не пользовались подобными методами, – оттопырил губу Коля.

– Слушай, стажер… – тяжело проговорил Станислав. – Что я делал, пока ты под стол пешком ходил, тебя не касается, понял? К тому же мы не сможем потом воспользоваться услышанной записью в суде, даже если ты окажешься прав и это Лаврентьева грохнула зятя. И что вообще даст эта запись? Что она запишет? Лаврентьева живет одна! Что там записывать? Или ты думаешь, она самой себе станет чистосердечное признание диктовать?

– Ладно, – вмешался Гуров, который понял, что Крячко не разделяет его подозрений в адрес Ольги Николаевны, а скорее всего просто не хочет возиться с этим делом. Что ж, его можно было понять. – Давайте-ка расходиться на сегодня, – подвел он черту под разговором.

– Вот это правильно, – одобрительно проговорил Крячко, поднимаясь из-за стола.

В глазах Коли отчетливо сквозило разочарование. И относилось оно в первую очередь к полковнику Крячко. Он сухо попрощался и вышел из кабинета.

– Ну что, Лева, поехали? – бодро обратился к Гурову Стас.

Гуров ничего не ответил. В голове у него засела мысль, которую он упрямо хотел отработать. Заперев кабинет, они с Крячко спустились на улицу.

– Извини, Стас, но домой я тебя не повезу, – проговорил Гуров, открывая дверь своего автомобиля.

– Это почему еще? – удивился Крячко.

– Потому что я сейчас поеду к Ольге Лаврентьевой.

– Лева, ты старый упрямый осел! – с досадой бросил Станислав и двинулся в сторону метро.

Гуров сел в машину и направился в район Разгуляя, где проживала Ольга Николаевна Лаврентьева. Он не стал звонить ей и предупреждать о своем визите, понимая, что, застав женщину врасплох, добьется большего успеха от своего появления. Однако до дома Лаврентьевой доехать Лев не успел – проезжая вдоль улицы, он вдруг увидел саму Ольгу Николаевну, шагавшую ему навстречу. Она шла довольно быстрым шагом и несла в руках большую сумку. Повинуясь выработанному за годы сыска чутью, полковник не стал выдавать своего присутствия. Он развернул свой автомобиль и медленно двинулся вслед за Лаврентьевой. Та дошла до автобусной остановки и остановилась. Гурову тоже пришлось затормозить. Наконец подошел нужный ей автобус, и Ольга Николаевна вошла в него. Автобус отъехал, и Гуров последовал за ним. Крутя руль, он размышлял: «Интересно, куда она собралась на ночь глядя? К Водопьяновым этот маршрут не идет… И вообще, почему она не спустилась в метро? Ладно, сейчас постараюсь выяснить. Надеюсь, что все будет ясно с конечным пунктом ее маршрута».

Ольга Николаевна вышла из автобуса на третьей остановке. Видимо, поэтому она и не стала пользоваться метро – ехать было совсем чуть-чуть. Теперь преследовать ее становилось труднее, и Гуров заглушил мотор, позволив женщине отойти на значительное расстояние, но тем не менее не выпуская ее из виду. Заметив, что Лаврентьева собирается повернуть направо, Гуров включил скорость. Проехав несколько метров, чтобы сократить разделявшее их расстояние, полковник вышел из машины и отправился за женщиной пешком. Это был район, состоявший в основном из девятиэтажек. Ольга Николаевна свернула во двор одной из них. Там она дошла до третьего подъезда и, достав из кармана ключ, приложила его к домофону. Дождавшись, пока она скроется за дверью, полковник почти бегом добежал до подъезда и, достав из кармана универсальный ключ, вошел следом.

Ольга Николаевна уже воспользовалась лифтом: на табло мелькали порядковые числа. Они показали, что лифт остановился на четвертом этаже. Гуров, неслышно ступая, стал подниматься по лестнице и услышал, как открылись двери лифта и послышалось звяканье ключей. Осторожно заглянув в проем между перилами, он увидел ноги женщины, повернутые в сторону квартиры слева. Она не стала звонить, отперла дверь своим ключом и прошла внутрь, проговорив со вздохом вполголоса: «Ох, господи, господи!»

Затем послышался звук хлопнувшей двери. Перед ним стоял вопрос – что делать дальше? Если бы он приехал по адресу Лаврентьевой, то просто позвонил бы в дверь. А сейчас это было бы опрометчиво, пока он не выяснил, что это за квартира и что в ней делает Лаврентьева. Она открыла дверь своим ключом – это важный факт. Сама она проживала по другому адресу, никаких других квартир у нее не было, она нигде не работала, ни за кем не ухаживала, и все это, в совокупности с ее сегодняшней просьбой одолжить у сестры денег, лишь усиливало подозрения Гурова.