Когда шар приходит в движение, я вскрикиваю и нервно смеюсь, вцепившись в бортик корзины пальцами. Андрей ласково успокаивающе поглаживает их и откуда-то вынимает тонкую шапку, которую надевает мне на голову. Поправляю ее, чтобы не закрывала глаза.

– Спасибо, – поворачиваю голову и целую его в щеку.

– Всегда пожалуйста, – отвечает он и трется щетиной о мою щеку. – Смотри, – кивает вперед.

Я ахаю, когда шар отрывается от земли и начинает набирать высоту. Мы поднимаемся с плато и зависаем над пропастью. Ноги дрожат и дух захватывает, когда я смотрю вниз, понимая, что мы уже не на твердой почве.

– О, боже, – выдыхаю дрожащим голосом.

– Ты не сюда смотри, а туда, – Андрей указывает пальцем на вершину горы, к которой мы медленно поднимаемся.

Когда равняемся с вершиной, а потом и поднимаемся выше, я уже не могу ничего говорить. Буквально теряю дар речи, когда вижу красоту перед собой. Пушистые белые облака и медленно поднимающееся на горизонте солнце. Оно окрашивает окружающий мир в невероятно теплые цвета, лаская его своими лучами.

Параллельно с нами поднимаются еще четыре шара, и из-за этого картина кажется еще более волшебной. Я просто в шоке от того, насколько красиво! И эту красоту мы часто не замечаем за ежедневной рутиной и суетой. Практически каждый день похож на предыдущий, и у людей просто нет возможности остановиться и оглянуться вокруг.

Здесь же времени не существует. Оно притормозило, позволяя нам насладиться великолепием. Захлебнуться от восторга и переполниться гармонией. Мы пролетаем над горами, минуем широкую реку, делаем круг вокруг плато и медленно движемся назад. Мне кажется, что прошло очень много времени с того момента, когда мы поднялись в воздух. И в то же время есть ощущение, что я успела только моргнуть, как мы уже начали возвращаться.

Во мне бурлит восторг. Хочется танцевать и в тот же момент ласково щуриться под солнечными лучами, а потом, растянувшись на покрывале, нежиться в их ласковом тепле.

Андрей берет меня за подбородок и, накрыв мои губы своими, ласкает их. Проникает в рот языком и целует так чувственно и проникновенно, что кружится голова. Я хочу, чтобы он разделил со мной эти невероятные чувства! Чтобы ощутил тот же восторг и душевный подъем, какие курсируют во мне!

Я отвечаю на поцелуй. Разворачиваюсь всем телом и, прижавшись спиной к корзине, вцепляюсь пальцами в куртку Борзого, жадно целуя его губы. Я тону в нем, в восторге и переполняющих меня чувствах. Я умираю и в тот же самый момент воскресаю. Как такое вообще возможно?

Оторвавшись от моих губ, Андрей проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Ласково, едва касаясь, а я щурюсь от удовольствия и улыбаюсь.

– Красавица моя, – произносит он так нежно, что мои внутренности плавятся, а сердце, кажется, тает. – Моя любимая девочка.

– Любимая? – спрашиваю, но в этот раз выходит без сарказма. А так, будто я желаю убедиться, что правильно услышала.

– Самая любимая, – отвечает он, придвигаясь еще немного ближе. – Самая лучшая. Ласковая, нежная, любимая, – повторяет он это слово, от которого моя улыбка становится шире. – Я люблю тебя, Тина. Похер, когда это случилось. Я просто люблю. И хочу всегда быть с тобой. Каждую минуту. Вчера я понял, что больше никогда не хочу выпускать тебя из своей постели. Там твое место. На соседней подушке. И на пассажирском сиденье моей машины. И передо мной во время прыжка с парашютом. И в моих объятиях на воздушном шаре. И если ты согласишься на все это, то сделаешь меня самым счастливым придурком на всем белом свете.

Внезапно Андрей отстраняется и, запустив руку во внутренний карман куртки, достает оттуда черную коробочку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что под крышкой. Особенно после таких слов.

Я тяжело сглатываю. Неужели он сделает это? Зная обо мне все?

Андрей открывает крышку, и бриллиант в оковах белого металла начинает играть гранями на солнце.

– Выходи за меня, – говорит Андрей слегка севшим голосом, а я мечусь в панике.

Замуж за Борзого? При такой разнице в возрасте? При том, что его мама ненамного старше меня? И вообще… Столько всяких “но”. Да и я ни разу не задавала себе серьезно вопрос, что чувствую к Андрею.

– Стань моей женой, – Андрей повторяет свою просьбу, глядя мне в глаза. Ни улыбки, ни хмурого выражения. Только ожидание во взгляде. А я не знаю, что ответить ему. Он ведь в курсе моего положения. Зачем тогда делает это предложение?

– Андрей…

Глава 30

Андрей

То, как она произносит мое имя, пенит меня. Как будто сейчас скажет, мол, ты слишком маленький для меня. А я уже по уши. Бля, да я с первой встречи втрескался так, что внутри все скручивает при одной мысли о Тине. А еще сильнее запал, когда она, сидя на пригорке в моем стрелковом клубе, поглощала шашлык. Я смотрел на нее и уже тогда знал, что она будет моей.

– Андрей, – повторяет она. – Я же замужем.

– Похер, – чуть резковато отвечаю я. – Ты скажи “да”, а со всем остальным разберемся. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Я чувствую, что шар начинает снижаться. У нас всего несколько минут, чтобы предложение завершилось так же романтично, как и началось. И я адски хочу, чтобы она сказала “да”. Еще ничего не желал так отчаянно. Даже того, чтобы меня усыновили. Тина нужна мне.

– Ты ненормальный, – улыбается она и вытягивает правую руку, слегка растопырив пальцы.

У меня сердце подскакивает к горлу, когда я вижу это. Достаю из коробочки кольцо, приставляю к безымянному пальчику Тины и сталкиваюсь с ней взглядом.

– Это “да”? – уточняю на всякий случай.

– Это “да”, – произносит она хрипловато, и я надеваю ободок из белого золота на тонкий палец.

Сжимаю ее ладонь и, обняв Тину, целую. Жадно, порывисто. Такое ощущение, что я ни хрена целоваться не умею. Будто еложу по ее сладким губам, не понимая, как к ним подступиться. Волнение, курсировавшее во мне всю ночь и утро, бурлит и клокочет внутри. Я, как пацан, который не может удержать в себе эти эмоции. Хочется орать на весь мир!

– Она сказала “да”! – ору, обнимая Тину. – Она согласилась выйти за меня!

Мой голос эхом разлетается между гор, и я слышу свист и какие-то крики из других корзин и с земли.

– Моя любимая девочка, – произношу, заключив лицо Тины в ладони. – Моя маленькая, – бормочу, целуя пухлые губки. – Я, блядь,