а левой рукой выставил барьер Небожителей. В него тут же ударило несколько сгустков пламени.

Прозрачный щит затрещал, как стекло под давлением. А в воздухе передо мной появилась широкая трещина.

— Новые трюки тебе не помогут, — сказал Король-Спаситель.

— Заткнись, — сказал я.

На него опять напала болтливость. Чем раньше его прикончу, тем скорее он заткнётся.

Он запрыгнул на траншею одним прыжком. Я переместился следом, собираясь рассечь его мечом. Он уклонился, как и всегда.

А вокруг шёл бой. Как во время моей схватки с Небожителем Тэрта. Только сейчас мой противник был намного опаснее.

Его глаза светились жёлтым, а руки мерцали в темноте, будто они были раскалены. Но Король-Спаситель отходил, будто хотел держаться подальше от схватки.

Не, он не боялся. Он просто не хотел оказаться рядом с моей охраной. От пули не застрахован даже такой мощный враг. А тем более от целой очереди.

Я опять переместился, хотя стоило поберечь эти рывки до конца боя. Король-Спаситель изящно увернулся от меча и топора, а сам врезал мне в живот и пнул по ноге, прямо по голени.

Это больно. Но я пихнул его плечом и рубанул Карнифексом сверху. Король схватил меня за обе руки. Я пнул его в живот, добавил лбом по лицу, ломая ему нос. И ещё один пинок.

Король-Спаситель упал на землю и засмеялся. Снег вокруг него начал таять.

Зато хотя бы не холодно.

— Посмотри на бой, — сказал он гундосым голосом.

И свёрнутый набок нос вдруг выпрямился, будто кто-то надул его изнутри. Дерьмо, его силы возвращались.

— Разве ты не видишь, насколько опасно это оружие? — Король-Спаситель поднялся на ноги. — Прогресс улучшает жизнь людей, но ты посмотри, сколько трупов, сколько он убивает. В одной этой твоей битве сегодня погибло людей больше, чем за целую неделю Великого Сражения при Альдарстане!

— Ты говоришь только то, что удобно тебе, — я не удержался от ответа, настолько его доводы меня раздражали. Но и драться я не забывал. — Сейчас до двадцати доживают почти все дети. А не один из тридцати, как было тогда, когда ты правил, ублюдок.

— Разве? — Король-Спаситель на мгновение остановился. — Я бы поспорил, но...

Кончик Флаггеллума рассёк ему плечо, но рана быстро закрылась. Дыра осталась на военном мундире, но рука была целой.

— А кто прикончил всех врачей? — спросил я, ударяя топором. — Кто приказывал убивать учёных? Кто сжигал книги и людей на них? Я остановил тебя тогда, остановлю и сейчас.

— Это была необходимая жертва, — он легко увернулся. — Это было нужно для мира без войн и неравенства. В котором сами люди не допускали бы несправедливости над собой. В котором было бы настоящее правосудие, а не то, что предлагали вы.

Мы сцепились вплотную. Слишком близко, я видел его лицо перед собой и слышал его дыхание. Глаза пылали жёлтым, а одновременно с этим в них было очень сильное свечение, как у Небожителей и у свеч духов.

— Но построить новый мир было сложно, поэтому приходилось идти против совести. И с горечью смотреть, как разгневанная толпа сама ищет врагов. Я не мог вмешиваться в это. Ты просто не понимаешь. Ты даже не представляешь, для чего это было нужно и что я бы смог построить потом. Но построить новое можно, только разрушив старое.

Мечом ударить не получилось, я отпустил оружие и достал револьвер из кобуры. Получилось выстрелить в упор, но Король-Спаситель вырвался и выбил у меня пушку.

Проклятье! Пуля прошла насквозь. Если бы она осталась в теле, было бы намного лучше.

— Но начал я с вас, — продолжил Король-Спаситель. Его простреленный бок быстро заживал прямо на глазах. — Вы, палачи, решали просто. Вы не собирали доказательства и не опрашивали свидетелей. Вы убивали тех, кто вам не нравился, прикрываясь правосудием. Правосудие в руках безжалостных и умелых убийц.

Он дёрнулся слишком быстро и смог сбить меня с ног. Я откатился по холодной земле, на которой уже растаял снег, и поднялся.

— Я помню, что было, когда был маленьким, — Король-Спаситель стоял надо мной. — Как палач казнил вора у всех на глазах за кражу хлеба с прилавка. И ушёл. А оказалось, что вора и не было, а убили честного покупателя. Просто его сосед не любил этого человека и указал на него, а палач даже не стал разбираться. И оставил целую семью без отца.

— Это что-то личное? — спросил я.

Он понемногу отходил назад, к озеру, покрытому холодным туманом. Земля за моей спиной загорелась. Не хочет, чтобы нам кто-то мешал. А бой на поле всё ещё продолжался.

— Уже неважно, это было в прошлом мире, где я почти избавился от палачей, — сказал Король. — Жаль только, что не получилось избавиться от тебя. Но ничего. В этом мире всё будет иначе. Без тебя здесь будет лучше.

Он ступил на лёд. Думает, что там у него будет больше шансов. Ошибается. Я пошёл за ним следом. Моя зимняя обувь хорошо держалась на гладкой поверхности.

А он скользил.

— Тот мир был болен, — продолжил Король-Спаситель. — А я его почти вылечил. Но что осталось после нас? Войны и резня? Ты казнил меня и умер сам. И тот мир стал обречён. Кто бы следил за порядком?

Он чуть скользнул по льду, но удержался. Лёд вокруг него парил, но не сильно, он сдерживал пламя своей силы, чтобы не уйти на дно.

— Подумай о своей жене, что осталась там. Ох, бедняжке тяжело было выжить в этом хаосе. Войны за власть, буйствующая толпа, и остатки палачей, которые пытались навести порядок, но их было мало. Ты обрёк наш мир на гибель. Как звали твою жену? Ханна? Наверняка её после твоей смерти трахнули и убили. А кто знает, может, наоборот?

Он отвратительно ухмыльнулся.

— Заткнись! — я сжал оружие крепче.

— Я пробил твою броню, — он засмеялся. — Надо же. Ну ничего, это было сто лет назад в другом мире. Но кто-то же есть у тебя в этом. Когда я закончу с тобой, я примусь за твоих новых близких. Остатки твоего клана, за который ты мстишь.

— А следовало бы и тебе, — сказал я. — Тебя призвали с одним условием. Ты должен был отомстить за род.

— Я убил всех, кто тогда напал,