Потому что он мудак!

— Потому что жизнь очень сложная штука, и чем взрослее становишься, тем она сложнее… Взрослым иногда очень трудно принимать правильные решения, но я уверен, что настанет момент, когда твой папа поймёт, что самое главное и важное в его жизни — это ты! И он обязательно приедет к тебе!

— А если он не успеет?

— Конечно, успеет, не сомневайся!

— Он может не успеть… У меня уже второй рецидив, ты знаешь, что у меня, скорее всего, нет шансов?

— Никогда не смей так думать! Шансы есть всегда! Да с чего ты взял вообще всё это? Кто тебе сказал такую глупость?

— Я сам слышал, как мама разговаривала с доктором.

— Послушай парень, — говорю серьёзно, — никогда не смей сдаваться! Для мужчины самое главное всегда бороться до конца, как бы ни было больно, понимаешь? Как только сдался — перестаёшь быть мужиком. Не позволяй себе этого! Дерись до самого конца!

— Алекс…

— Да?

— А можно, ты будешь моим папой?

— Можно, — отвечаю, не раздумывая, треплю парню волосы, улыбаюсь.

— Ты не понял, я хотел сказать не только сегодня, а вообще… Всегда!

— Я понял! — отвечаю смело, не понимая сам, что делаю, что подписываю приговор самому себе…

Джош улыбается довольно, затем внезапно кидается мне на шею:

— Я знал, что ты не откажешь! Другие всегда отказывались! А знаешь, мне ведь можно на рыбалку!

— Уверен?

— Абсолютно! Мой док говорит, что сейчас летом точно можно! Я хочу на океан, мама обещала, но никак не выберется, у неё же работа! Надеюсь, у тебя нет работы?

— У меня нет работы, — отвечаю, улыбаясь и лихорадочно перебирая дни, пытаюсь вспомнить, какой из них получится освободить для рыбалки. — Слушай, парень, уверен, что твоя мама отпустит тебя со мной?

— Ну, ты попроси её поехать с нами, и она точно согласится!

— Ок, — говорю, — замётано, — а сам думаю: «Господи, ну куда же я лезу?».

Мама Джоша — милая шатенка с каре и зелёными глазами, побитыми тоской.

— Алекс, вы простите его, он ко всем пристаёт, не хватает ему отца… Вы не беспокойтесь, можете не звонить, я найду, что сказать ему. Всегда нахожу! — вымученно улыбается.

— Не стоит искать подходящие оправдания для мужской слабости, я правда с радостью съезжу, если отпустите его со мной, а если нет — то приглашаю вас с нами, — я серьёзен, как никогда.

Шатенка смотрит на меня непонимающе-неверящим взглядом и не знает, что сказать. Затем на неё снисходит озарение:

— Я вспомнила, откуда знаю Вас, я читала статью в Seattle Business Magazine[8]: Вы и ваша компания — прорыв этого года по капитализации. Я запомнила ваше лицо!

— Да уж, слава, похоже, бежит уже впереди меня, — улыбаюсь.

— Я не сразу узнала вас из-за этого костюма… Вы такой занятой человек, уверены, что это удобно для вас? Как отнесётся ваша семья?

— У меня нет семьи, — отвечаю, а сам думаю: «Неужели уже «пробивает» меня?».

Сканирую её жесты и мимику взглядом, но не нахожу ни одного, ни единого сигнала… Не интересен я ей. В мыслях этой женщины только её ребёнок… и его счастье, пусть маленькое, пусть недолгое, но всё-таки счастье.

— Вот, — протягиваю визитку, — тут мои личные номера телефонов и моего секретаря, иногда легче дозвониться секретарю, чем мне. Не обижусь, если вы оставите мне свой номер. Рыбачить я люблю! — улыбаюсь, но стараюсь не перебарщивать — семейных отношений так уже наелся за последние два года, что мне нужна передышка, а морочить голову этой, и без того побитой подарками судьбы женщине просто аморально…

Laleh live tomorrow

В воскресенье мы с Джошем, его мамой и её подругой едем в Ла Пуш Парк Олимпик. Три часа в дороге и наша компания на месте. Вначале я удивился и напрягся, зачем это нам мамина подруга понадобилась, но потом понял: отпустить со мной Джоша Моника не решилась, а быть третьей и мешать мужскому общению посчитала себя не в праве, поэтому прихватила компанию и для себя.

— Нэтали, — представилась мне девушка, дружелюбно протягивая руку.

Жёсткий акцент выдаёт в ней русскую, и я, усмехаясь, подначиваю её немного:

— Нэтали — это Наташка по-нашему?

Её лицо с дружелюбного меняется на удивлённо счастливое, глаза загораются, хотя куда уж более, в глазах этой девицы итак пылал пожар.

— Да! — отвечает на русском, заливая меня доброжелательностью. — А вы русский, оказывается?

— Ага! Но только наполовину! — улыбаюсь ей.

Погода выдалась великолепной — начало июля, побережье залито солнцем, океан величественно спокоен и благосклонен к нам, рыбакам. Про рыбаков я говорю с улыбкой, потому что в тот день мы ничего не поймали, да и вряд ли могли бы, ведь рыбачить на океане — это целая наука. Нужна яхта, снасти, снаряжение, выезжать необходимо ночью, чтобы рано утром не пропустить улов. Мы же скорее рыбачили по-дилетантски — ради развлечения.

А больше — резвились. Вспоминая тот день, я всегда расплываюсь в улыбке, ведь он был по-настоящему счастливым. Джош пребывал в полнейшем восторге — мы носились с ним босиком по побережью как двое сумасшедших, потом я на спор полез купаться в ледяную воду, боясь отморозить себе самые главные части тела, но счастье и радость ребёнка ведь дороже!

— Алекс, мы ещё приедем сюда?

— Обязательно приедем, если ты захочешь.

Джош сияет.

— Ты настоящий мужик, — говорит внезапно.

— Почему? — смеюсь.

— Потому что ты держишь слово! И раз ты мужик, помоги в одном деле, — делает серьёзное лицо. Очень серьёзное.

— Помогу, конечно, — тоже напускаю серьёзность.

— Тут такое дело, — говорит шёпотом, хотя рядом никого нет, — мне нравится Эйви.

— Это круто, парень! — улыбаюсь.

— Да, только я не нравлюсь ей.

— Уверен?

— Ну, она не хочет дружить со мной… Хотел спросить у тебя, что посоветуешь?

— Посоветую улыбаться ей почаще, быть ласковым и внимательным — женщины любят это.

— Да я всегда улыбаюсь, только это не работает! Ей нравится Майк, но его скоро выпишут, и у меня есть все шансы. Как думаешь?

— Думаю, что ты прав. Давай, сделаем ей подарок какой-нибудь? Что она любит?

— Книжки свои дурацкие.

— Почему дурацкие, книга — прекрасная вещь.

— Вовсе не прекрасная! Вместо того, чтобы болтать со мной она вечно читает свои книжки! А как только Майк возвращается с процедур, так ей сразу же надоедает читать! И они болтают!