– Похоже, я пока не могу порвать с тобой.

– Пока. Волшебное слово, не так ли? В нем столько смысла.

– О чем ты?

– Ты говорил: «Я не готов».

«А я не собираюсь дожидаться, когда ты будешь готов», – мысленно закончила Эмма.

– А что я должен был сказать?

«Как насчет „Я тебя люблю? Давай всегда будем вместе“», – предположила девушка и вдруг замерла – она сейчас так похожа на свою мать, несмотря на всю свою разумность и практичность, она все-таки влюбилась. Влюбилась в Гидеона, человека, с которым никогда не сможет быть вместе. Она не хотела проводить с ним время, ей этого больше было недостаточно. Она хотела, чтобы он любил ее так же сильно, как она любит его.

Но это желание никогда не исполнится.

– Вот что случается, когда ты начинаешь мечтать о чем-то, кроме удобной кровати, – в отчаянии прошептала девушка.

– Ты что-то сказала?

– Ничего. – Пора заканчивать этот разговор, пока она не выставила себя еще большей дурой. – Извини, мне нужно идти в отдел маркетинга…

– Не игнорируй меня, Эмма. Ты что-то сказала об удобной кровати, что именно? – Он на секунду задумался, и девушка увидела в его глазах понимание. – Это имеет отношение к тому, что ты говорила той ночью о беспочвенных фантазиях?

Похоже, он слушал ее тогда излишне внимательно.

– Забудь, Гидеон, это не имеет значения.

– Все твои слова имеют для меня значение. И я никуда тебя не отпущу, пока ты не объяснишь мне, что ты имела в виду. – Гидеон сделал шаг и взял девушку за руку.

– Но твоя бабушка…

– Когда ты, наконец, поймешь, что моя бабушка может и подождать.

Эмма опустила взгляд на удерживающую ее сильную мужскую руку и тяжело вздохнула:

– Хорошо. – Может, если она все объяснит, то он поймет ее чувства и, наконец, оставит ее в покое? – Я сказала: «Вот что случается, когда ты начинаешь мечтать о чем-то, кроме удобной кровати». Ты начинаешь мечтать о совершенно несбыточных вещах.

– Несбыточных, да? О чем ты мечтаешь, Эмма? – Его внимательные голубые глаза, казалось, пронзали ее насквозь.

– А как ты сам думаешь? – В груди девушки клокотал гнев, который она не могла больше сдерживать. – Я мечтаю о сказке со счастливым концом! Я хочу, чтобы ты никогда не говорил мне «пока»! Я хочу тебя! – Она опустошенно опустила голову. Господи, она не собиралась ему всего этого говорить, похоже, скопившиеся за эти дни боль и отчаяние заговорили ее устами.

Гидеон сделал шаг назад, удивленно вглядываясь в лицо девушки. Эмма почувствовала, как горят ее щеки. Как она могла такое сказать? Как она могла быть такой идиоткой? Надо было тогда уж сразу прокричать: «Я люблю тебя!», без этих слов ее унижение будет не полным.

Горячие, злые слезы потекли по ее щекам. Она оглядела стол, ища какой-нибудь малейший повод для побега. Она схватила ближайшую папку с бумагами и выскочила из-за стола.

– Мне срочно нужно в отдел маркетинга…

– Подожди.

– Нет, я уже и так сказала слишком много. Оставь меня в покое. – Она вырвала руку и выбежала из офиса.

«Она хочет меня?» Гидеон изумленно смотрел на захлопнувшуюся за спиной Эммы дверь. Эмоции переполняли его грудь, казалось, она вот-вот взорвется. Эти слова стали последней деталью головоломки. Эмма хочет его…

– Ты так и будешь тут стоять как столб или все-таки додумаешься побежать за ней? – За его спиной, прислонившись к косяку, стояла Мария. И давно она здесь? Взгляд ее ледяных глаз словно пронзил Гидеона насквозь. – Ну? – Она нетерпеливо притопнула ногой.

Ее вопрос вывел Гидеона из оцепенения.

– Да, спасибо, бабушка. – С этими словами он выбежал из офиса: в этот раз Эмме не удастся сделать шокирующее заявление и сбежать от него, как это было в прошлый раз. Не после того, что он услышал.

«Она хочет меня!» Гидеон не мог поверить, что такая простая фраза может вызвать такую бурю в его душе. Наконец, он увидел стоящую у лифта фигурку в голубой униформе.

– Даже не думайте покидать этот этаж, мисс О’Рорк! – крикнул он так громко, что идущая мимо секретарша от неожиданности уронила свои бумаги.

Эмма же лишь еще раз нажала на кнопку лифта.

– Черт! – Гидеон испугался, что не успеет остановить ее. – Ты не имеешь права уходить, пока не выслушаешь меня!

– Я не хочу ничего слышать, Гидеон. Я хочу того, что ты не способен мне дать, ты сам так говорил, помнишь?

– И поэтому ты просто сбегаешь?

– Да, я выхожу из игры. У меня больше просто нет сил.

– Черт побери, Эмма, как же мне до тебя достучаться?

Двери лифта открылись, но Гидеон успел удержать их, не позволяя им закрыться.

– Я думал, ты тогда шутила насчет кровати.

– Я привыкла не мечтать ни о чем, что не могу получить.

– И ты решила вообще ни о чем не мечтать?

Эмма возмущенно посмотрела на мужчину:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты просто боишься.

– Ничего я не боюсь. – Девушка отступила на шаг, пряча глаза.

– Неужели? Ты боишься желать большего и поэтому отказываешься сразу от всего. Так нет повода для разочарований.

Терпение Эммы лопнуло. Может, потому, что он попал в точку?

– Как ты можешь меня винить? Думаешь, легко смотреть, как твоя собственная мать раз за разом рыдает у тебя на плече, брошенная очередным мужчиной? Знаешь, сколько раз она вместе со мной срывалась с места, думая, что наконец встретила своего Прекрасного принца? Тогда я поклялась себе, что никогда не стану такой, как она, не буду гоняться за призрачными фантазиями, не буду плакать из-за того, что мне не суждено получить.

Гидеон опустил взгляд, он не ожидал от Эммы подобного признания.

– Я не знаю, что сказать.

– И не нужно ничего говорить, – холодно ответила девушка. – Я ведь уже говорила: я ничего не жду от тебя, тебе не нужно чувствовать себя виноватым.

Виноватым? Это слово вызвало у Гидеона новую волну раздражения.

– Может, остановишься хоть на минуту?

– Зачем? Я же сказала, что тебе не нужно ни о чем волноваться.

– Стоп! Просто послушай меня хотя бы минуту!

Эмма недоверчиво подняла на него свои огромные карие глаза, ожидая продолжения. Она была так прекрасна, он мог бы вечно смотреть на нее. Вечно. Гидеон сам удивился, когда это слово пришло ему в голову. Ему всегда казалось, что подобные фразы – лишь шаблон, навязанный кинематографом, но сейчас оно идеально отражало его чувства.

– Почему ты думаешь, что знаешь, чего я хочу? Ты ведь ни разу не дала мне поучаствовать в диалоге.