граница окружности, а полосы артефакта прямые), крепёж соединяется, стягивается — и всё, артефакт установлен.

Вероника Кондратьевна задумчиво взвесила в руке артефакт, решительно шагнула к порталу и лёгким, неожиданно ловким движением установила его, только не сбоку, а так, что одна из пластин оказалась внутри, по ту сторону артефакта, вторая снаружи и после этого как-то сердито посмотрела на магический прибор.

Забавно, прибор оказался в двух мирах одновременно.

Она не закручивала крепление, но магическим чутьём я засёк (в отличие от прочих, кроме одного из китайцев — остальные же явно в упор ничего не видели) целую гамму произошедших изменений, словно она применила сразу четыре типа волн и толчков. Винтовой крепёж со свистом лихо закрутился и плотно притянул пластину к помутневшему металлу арки.

Ухнуло и прошла ощутимая волна, от которой все вздрогнули, а стая воробьёв с изрядным шумом и нервным истеричным чириканьем сорвалась с кроны соседнего дерева.

Пластина посерела, стала малозаметной, словно пытаясь скрыться от смотрящих глаз. Вероника Кондратьевна, не переставая хмуриться, потрогала её двумя пальцами, после чего удовлетворённо кивнула, перекинулась парой непонятных фраз с Иннокентием, и они оба, больше ничего не говоря, повернулись и пошли в сторону ожидающего экипажа.

Мне пришлось сорваться с места и догнать её почти у самого «такси».

— Вероника Кондратьевна! Ну, что Вы мне скажете?

Она обернулась и скользнула по мне взглядом, как будто видит впервые.

— А, это Вы, Аркадий? Ну да, артефакт установлен. Ваш портал так и останется временным, но ещё от четырёх до семи лет я Вам могу дать. Что-то ещё?

— Нет, не смею больше задерживать… Только…

— Что?

— Спасибо большое.

Она ничего не ответила, в том числе не сказала «не за что», потому что эта фраза обесценивает уникальную магию, которую она продемонстрировала, только пару секунд смотрела на меня, потом подала Иннокентию руку, чтобы он помог ей подняться, и уже спустя пятнадцать секунд они уехали.

Всё это уложилось в минут пять, не больше.

Я обернулся.

Дед Макар, подслеповато осматриваясь, менял позу своей дремоты в кресле. Хотя, кажется, произошедшее как-то его не совсем понятным образом взбодрило.

Китайцы обступили портал, в том числе тот из них, кто единственный почувствовал момент «установки». Теперь он впечатлился, восхищённо кивал головой и что-то приглушённым голосом объяснял остальным.

В какой-то момент от комиссии решительно отделился и направился в мою сторону Танлу-Же.

— Ну, наш мастер нас всех поздравляет. Он оценивает усиление чёткости синхронизации миров, как стабильное, по меньшей мере, ещё на десять лет.

— Да, — рассеянно кивнул в ответ. — Профессор сказала, от четырёх до семи лет.

— Это она скромничает. Даже пару лет были бы отличным результатом, особенно с учётом двух дополнительных участков. Теперь можно смело продолжать инвестирование, обустройство всех строений. В общем, дел много. Поздравляю Вас, Аркад Ий, теперь нашему прииску ещё работать и работать.

Я принял его крепкое уверенное рукопожатие.

Всё же это произошло так обыденно, быстро и запросто, словно это не был прямой путь отсюда и в параллельный мир. Фантастика.

* * *

Легко припарковался возле больницы, выскочил, взял заранее купленные апельсины и бутылку кислого морса, запер машину и пошёл «посещать» больного.

Вообще, это слово «больной» — нечестное. В больницах наблюдаются беременные и рожают. Хотя беременность — это не болезнь.

Когда тебя сбивает автомобиль, это тоже не сказать, чтобы болезнь. Ну, разве что в том смысле, что это больно.

Я до конца не знал, что делать, как действовать, что говорить?

К счастью, мне помог стадный инстинкт. Течение бредущих людей вывело меня к строгой немолодой дебелой медсестре, которая фильтровала тех, кто был в грязной одежде и обуви, сортировала «по одному посетителю к одному больному», брала на буксир по четверо «гостей» и уводила, запрещая свободные перемещения.

Я на своего «пациента» был один и попал в третью четвёрку.

Тётка, как матёрый трансфер, развела нас по местам, так что я глазом не успел моргнуть, как оказался возле кушетки с перебинтованным мужичком, который осматривал меня, как испуганный, выпавший из гнезда галчонок — встревоженным взглядом маленьких ярко-чёрных глаз.

— Здравствуйте, Сергей Степанович.

— А Вы кто? — слабым голосом спросил он вместо приветствия.

— Я оказался возле места, где Вас сбил экипаж. Остановил карету. Там по счастливому стечению обстоятельств, оказался доктор. В общем, теперь я за Вас переживаю.

— Меня мама вчера посещала. Это не Вы к ней приходили, про меня рассказали? Денег дали?

— Я. Не волнуйтесь, Вашего работодателя тоже предупредил.

— А как вы узнали, где я работаю?

— В Кустовом все про всех всё знают. Не суть. Главное, чтобы Вы пошли на поправку.

— Стараюсь, — слабо улыбнулся он.

— А я вам апельсины привёз.

— Сто лет не пробовал… Экзотика. Денег небось стоят?

— Не извольте беспокоиться. Думаю, Вам надо отдыхать. Ещё приду на днях. Спите, отдыхайте. Всё будет хорошо, Сергей Степанович.

Он слабо улыбнулся.

…

На выходе меня встретил угрюмый бородатый доктор, который гипнотизировал меня взглядом вычислив в числе других идущих по коридору людей.

— Филинов!

Я невольно поморщился, обращение было каким-то жёстким и казённым.

— Вас вызывают в полицию!

— Вызывают в полицию не так. Не может доктор выкриками через коридор приводить к совершению следственных действий, — устало возразил я.

— Нууу… Я хочу, чтоб Вы явились к дознавателю Звончему в назначенное им время, — хоть и потеряв инерцию и боевой настрой, он закончил говорить заранее заготовленную фразу.

Он сжимал в руке бумажку с кривыми записями даты, времени и места явки на допрос.

Мне стало его немного жаль. Напрягают врачей всякой ерундой. Их работа людей собирать и лечить.

— Док. Ты разбираешься в здоровье и болезнях, я — в следственных действиях.