— Ничуть. Вы не знаете чего хотите, потому что… А давайте с другой стороны. Представьте себе себя же. Через год. Как она, вы выглядите?

— Ну… я…

— Это счастливая вы, которая решила все этим проблемы. Где она находится?

— В Калуге. Меня дед давно зовёт, у него там лавка.

— Вы центральная точка своего мира. Ваши дети где?

— Ну, подле меня, конечно же.

— А где свекровь, сёстры мужа?

— Далеко, тут остались.

— Понимаете, Светлана, вы не знаете, что делать и непременно проиграете любую войну, конфликт и так далее, потому что у вас нет собственной цели. Я вас попрошу.

— Что?

— Вы должны выстроить в своей голове мир, где вы есть и там гармония, там вы счастливы. Здесь вам все что-то говорят, и они как ветер, который сдувает листья, не оставляя вашей личности места. Вы слишком много слушаете других. Для начала вы не должны реагировать на вражеские атаки, а подумать какой цели вы должны достичь в этой конфликтной ситуации, где вы должны оказаться. И ответы как кусочки мозаики станут охотно и услужливо выстраиваться вокруг той картины, где вы счастливы. Вы начнёте находить ответы, потому что способны задавать правильные вопросы. Не важно с этим мужчиной или другим.

— Да кому я нужна с двумя-то детьми!

— Той, кто стоит в середине картины. Счастливой себе. Итак, какой у вас первый вопрос.

— Я могу выехать за пределы Кустового и подать на развод уже из другого города?

— Хороший вопрос. Давайте по частям. Для начала, вы можете выехать.

— Но свекровь…

— Вас свекровь будет выпускать? Нет, это будет проводник в вагоне, контролёр и пограничник на переходе. Среди них нет свекрови. Практический момент, записывайте какие вам нужны документы и вещи с собой…

Глава 12

Ожидание, оно такое… Вообще, сами по себе, судебные процессы — это очень неравномерное течение времени.

Даже само начало судебного заседания может опоздать на полчаса, на час, на несколько часов. Мой рекорд, ну само собой, из прошлой жизни и прежнего мира — когда пришлось ехать в другой регион, потом ещё ждать ужасно томительных семь часов, чтобы взмыленный судья появился на полторы минуты, торопливо прорычал, что заседание откладывается и резвым кабанчиком умчался по каким-то своим делам.

Бывает и такое.

Но, когда поневоле планируешь подобные события, то обязательно закладываешь некоторую вероятность и такого малопродуктивного времяпрепровождения. Всегда есть далеко ненулевая вероятность проигрыша, даже если до этого было десять таких же дел с выигрышным исходом, причём у того же судьи.

Ничто не предрешено…

Сейчас в коридор суда проследовала и уселась на лавки для ожидания немолодая сухонькая женщина, крепко держащая подмышкой потрёпанную папку с документами.

И хотя я был с ней совершенно незнаком, всё же на всякий случай спросил:

— А Вы не по делу Скоморошинского?

Она окинула меня скептическим изучающим взглядом и ответила.

— Да. А Вы тот адвокат?

Что значит «тот»? Я лишь молча кивнул, потому что, наверное, «тот».

Она ещё раз смерила меня своим странным взглядом, но после этого не продолжила разговор.

Ладно, всё понятно, тот зелёный необстрелянный хлыщ наябедничал на меня внутри своей структуры, и они прислали кого-то значительно более матёрого и опытного. Интересно, что там у неё за папка, почему потёртая?

Прищурившись в лёгком полумраке коридора и после этого воздав хвалу своим нынешним молодым глазам, всё-таки прочёл кусок названия — «…шинского об уклонении от уплаты налогов и взыскании у…»

Тоже предельно ясно, это совершенно точно папка уголовного дела по моему клиенту. Там наверняка есть и про сам паровоз, и про таможню, и про налоговиков, и вообще много чего чрезвычайно интересного.

Ждать же пришлось очень долгие и нудные час двадцать пять минут.

Когда стороны приходят на судебное заседание в нервном напряжении, а дело при этом ещё и не начинается вовремя, то это взведённое состояние способно буквально пробить их насквозь изнутри, совершив акт саморазрушения. Или хуже того, на таких натянутых нервах стороны могут начать грязную словесную грызню ещё в коридоре. Но, это уже совсем «детский сад — штаны на лямках».

Можно же непредвзято посмотреть на сложившуюся ситуацию холодным взглядом без всяких навеянных эмоций и амбиций. Чего ради мне убеждать конкретно эту женщину? А чего ради ей убеждать меня в чём-то? Нет, настоящий, опытный закалённый боец юридического фронта знает, что ему незачем грузить мозги своего коллеги. Собственно, его коллега может, и даже должен, вообще ни во что не верить. Ему внутренне при этом вообще может быть всё равно. Есть интерес клиента или работодателя, есть позиция, защищающая этот интерес и — всё.

Нет правых или виноватых, нет никакой защищаемой истины. Поэтому, убедить в правильности своей позиции в этом случае нужно только одного человека — судью. И сделать это с единственной целью, чтобы он вынес нужное решение. Не более того.

…

Из зала вышли изрядно разгорячённые и раскрасневшиеся участники, по внешнему виду — мастеровые и промышленники, то бишь, рабочие и бизнесмены. Долго же они спорили, если добавили к стандартному времени, отведённому на заседание, дополнительно почти полтора часа. А ещё они в процессе наверняка вынесли весь и без того уставший мозг нашему судье. Бляха.

Когда мы зашли, то судья, а теперь-то я уже знал, что его зовут Максим Сергеевич и он был в прошлом прокурорским работником, устало сидел, рассеянно перекладывая многочисленные тома дел у себя на столе.

Подняв от огромной кучи чрезвычайно важных и необходимых документов глаза, он сосредоточенно посмотрел на меня.

— Судебное заседание через пять минут? — наугад поспешил спросить я, имея в виду, что ему чисто по-человечески надо сделать перерыв между «заходами».

— Именно так, Аркадий. Надо перекурить.

И он ушёл, широко развевая полы мантии, как супергерой, улетающий в сторону горизонта, лишь