Он убирает ладонь от моего рта, затем его пальцы спускаются по моей шее. Сжав рукой мою грудь, его рот опускается к моей челюсти, и он покрывает мою кожу жадными поцелуями.

Миша раздвигает мои ноги и устраивается между ними. Чувствуя, как его твердость проникает в меня, мое тело начинает дрожать от желания.

Это то, чего я ждала. Я хотела такой сильной связи с мужчиной, прежде чем отдать ему свою девственность.

Я хотела чего-то особенного.

Его твердый член словно сделан из стали, обтянутой бархатом, и пока он продолжает поглаживать меня, в моем сердце нарастает невероятная сила.

Мои руки находят его плечи, и я впиваюсь ногтями в его кожу, а затем жадно провожу ими по его широкой спине. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он двигается выше, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и его рот приникает к моему.

Его зубы прикусывают мою нижнюю губу, а его язык облегчает жжение, затем я впиваюсь ногтями в его кожу, пока он практически пожирает меня. Поцелуй настолько интенсивен, что у меня кружится голова, и я могу только хныкать, желая большего.

Я хочу его всего.

Когда Миша прерывает поцелуй, я стону от неодобрения, что вызывает у него смешок. Затем он приказывает:

— Смотри на меня, моя маленькая лань.

Я смотрю в его бездонные голубые глаза, и когда он располагается у входа между моих ног, мое тело дрожит от предвкушения.

Вот и все. Момент, о котором я так мечтала.

— Сделай глубокий вдох, — бормочет Миша нежным голосом.

Мои глаза начинают щипать от слез от того, насколько эмоционально я себя чувствую, и когда я глубоко вдыхаю, Миша вводит в меня головку своего члена.

Жжение мгновенное, и, хотя я всем сердцем хочу этого, мое тело пытается подняться, чтобы убежать от надвигающейся боли.

Его рука сжимает мое бедро, и он с силой удерживает меня на месте.

— Дыши глубже, красавица.

Мне нравится, когда он называет меня своей маленькой ланью, но, услышав слово "красавица" на его языке, у меня в животе все трепещет.

Мне это нравится.

Миша кладет другую руку рядом с моей головой и, оттолкнувшись грудью от моей, опускает взгляд и наблюдает, как он входит в меня еще на дюйм.

— Господи Боже, вид того, как ты обхватываешь меня, сведет меня с ума.

Я опускаю взгляд, и меня охватывает чувство совершенства, когда он проникает в меня еще глубже.

Острая боль заставляет меня схватиться за его предплечье рядом с моей головой.

— Укуси меня, — приказывает он.

— Что? — Я хмуро смотрю на него, как будто он сошел с ума.

Он дергает подбородком в сторону своей руки.

— Укуси меня. Я собираюсь сделать сильный толчок.

Я поворачиваю голову, глядя на вены, извивающиеся под его кожей, и когда мои губы приоткрываются, твердый член Миши заполняет меня. Толчок такой чертовски сильный и болезненный, что мои зубы впиваются в его кожу и мышцы, когда из меня вырывается крик.

Боже.

О Боже.

Это больно.

— Блять, — рычит Миша сквозь стиснутые зубы.

Освободив его руку от моего укуса, я облизываю следы, оставленные моими зубами, затем шепчу:

— Прости.

Затем он, черт возьми, толкается глубже. Мои глаза закрываются, и я всхлипываю от резкого жжения. Такое чувство, что он разрывает меня пополам, и я почти уверена, что его член вот-вот попадет в мои легкие, которые с трудом дышат.

— Прости, красавица. — Он проводит рукой вверх-вниз по моему бедру, словно пытаясь утешить меня.

Открыв глаза, я вижу, что он смотрит на меня с абсолютной преданностью — словно он действительно любит меня.

Эмоции переполняют каждый дюйм моего тела, и когда мой подбородок дрожит, Миша наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах.

Он опирается на свое предплечье, прижимая мою руку, которая все еще крепко держится за него, к покрывалу.

Когда он выходит из меня, я вздрагиваю от жжения, но ничто не может подготовить меня к сильной острой боли, когда он снова погружается внутрь.

— Миша, — хнычу я, когда боль становится слишком сильной. — Это больно.

— Я знаю, моя маленькая лань, — говорит он напряженным голосом. — Я не могу двигаться медленнее.

— Тогда двигайся быстрее, — выдыхаю я сквозь слезы. — Просто двигайся быстрее.

Его рот прижимается к моему, и его дыхание сливается с моим, он выходит и практически вбивается в меня.

Я сжимаю челюсть, когда слезы катятся по моим вискам. Миша, должно быть, видит боль, написанную на моем лице, потому что он просовывает свои руки под меня и прижимает к своему телу, я чувствую его рот у своего уха, когда он рычит:

— Мне так чертовски жаль, что это больно.

Он замедляется до ленивого ритма, и кажется, будто он пытается запечатлеть в своем сознании ощущение того, как я обхватываю его.

Я чувствую себя полностью наполненной, а с замедлением темпа боль исчезает, становясь терпимой.

Когда мое тело начинает расслабляться, Миша поднимает голову, и смотрит на меня.

— Лучше?

Я киваю, на моих губах появляется дрожащая улыбка.

— Намного лучше.

— Хорошо, — ворчит он, — потому что этот медленный темп, блять, убивает меня.

Моя свободная рука обхватывает его подбородок, и кончики моих пальцев с наслаждением ощущают щетину на его лице.

— Я в порядке. Ты можешь двигаться быстрее, — говорю я, чтобы подбодрить его.

Миша отодвигается от меня, становясь на колени между моих ног. Он полностью вынимает из меня свой член, и когда я вижу кровь, покрывающую его, мои брови взлетают вверх, глаза расширяются, а рот приоткрывается.

Неужели со мной что-то не так, раз я нахожу вид своей крови на члене Миши возбуждающим?

Миша видит мою реакцию, уголок его рта приподнимается в злобной ухмылке, затем он проводит пальцем по крови и подносит его ко рту.

Мое дыхание учащается, когда я смотрю, как он высасывает мою кровь с кончика пальца, а затем говорит:

— Твоя кровь сладкая на вкус, маленькая лань.

Когда он говорит, что моя кровь сладкая на вкус, меня охватывает жар, и я жалею, что не могу потереться бедрами друг о друга, чтобы создать столь необходимое трение.

Затем, словно пытаясь заставить меня самопроизвольно воспламениться, он обхватывает пальцами свой член и медленно сжимает его в кулаке.

Святой. Черт.

Я умерла.

— Это так горячо, — признаю я хриплым голосом, не в силах скрыть, насколько я возбуждена.

Миша подносит свою окровавленную руку к моему лицу и покрывает мои губы, подбородок и щеку остатками моей девственности.

— Такая… Блять… Красивая, — рычит он, его глаза, в которых читается невероятное собственничество прикованы