им мелкие яичные кусочки. Цыплята на еду налетали дружно, вмиг расхватывая, и так же дружно, веером, разбегались в разные стороны. Наседка что-то выговаривала на своем курином наречии и ловко выхватывала из морщинистых рук хозяйки лакомые куски. Сама при этом не съела ни крошки, а только мельчила и бросала «деткам». Материнское чувство.

Вот и верь после этого утверждению про куриные мозги. Это не инстинкт, а забота, и ворчание наседки есть не что иное, как терпеливые объяснения и поучения. Воспитание.

— Поешь, поешь сама, — увещевала Нина Павловна, подсовывая наседке лакомство, — яиц хватит, еще сварю. Поешь, а то вся исхудала.

Наседка к своей худобе интереса не проявляла и по-прежнему все до последнего кусочка отдавала детям. Все, как у людей. Старушка достала из пакета свежий огурец, разрезала пополам, протянула цыплятам. Вместо воды, на десерт. Те сразу обступили диковинный продукт, однако без разрешения матери пробовать не решились и зачирикали. Наседка подошла, клюнула огурец, кыркнула — «можно», и два десятка маленьких клювиков разом и жадно накинулись на деликатес. Вот и поверь, что куры не разговаривают между собой. Еще как разговаривают.

— Ну что, наелись? На волю хотите? Щас выпущу.

Едва Нина Павловна открыла дверь, как цыплята бросили свои занятия и устремились к выходу, торопясь погреться на солнышке, повозиться в травке. Их нетерпение сквозило в каждом движении, в возросшем щебетании, однако за порог не переступали. Ждали разрешения матери. Наседка вышла первой, оглянулась, убедилась в отсутствии опасности и издала короткий звук — «разрешаю». Выводок дружно устремился за порог, на всех крыльях помчался к облюбованному участку в палисаднике. Там и травка, и прикрытие. Наседка семенила сзади, наблюдая, нет ли отставших, и в это время ее крыканье звучало строго. Открытый участок местности представлял опасность, и преодолевать его нужно быстро. Все делалось по команде, как на военных учениях, и исполнялось безоговорочно.

Нина Павловна прикрыла дверь в курятник, прислушалась к мерному сопенью Васька за стенкой и направилась в дом. У Васька скоро ужин, надо еду готовить. Подъезжавшую к дому легковую машину Нина Павловна увидела, когда уже поднялась на крыльцо. И задержалась. Видно, люди хотят спросить, как проехать через лес в соседнюю деревню. Сама она никого не ждала.

Машина подъехала к самому крыльцу. Приезжих было двое, и оба незнакомые, неместные. Это Нина Павловна определила сразу, едва гости вышли из машины. Молодые, лет по двадцать пять — тридцать. Одеты хорошо, по-городскому.

— Здравствуй, бабушка, — приветливо поздоровался парень, сидевший за рулем.

— Здравствуйте, — откликнулась Купрякова и прищурилась, вглядываясь в приезжих внимательно. Может, все же ихние, красавские? Постой, не Чудновых ли ребята? Вроде похожи. А вроде нет. Те и ростом повыше будут, и телом покрупней. Нет, чужие. Непонятно, зачем приехали. Машину, вишь, заглушили. Видать, для разговору, не про дорогу спросить.

Приезжие подошли к ступенькам, подниматься на крыльцо не стали. Встали возле ступенек и снизу вверх уставились на хозяйку.

— Извини, бабушка, если зря побеспокоили, — сказал тот самый парень, сидевший за рулем, — дело у нас к тебе. Мы скупщики мяса, оптовики. Покупаем свинину, говядину, телятину, курятину-гусятину. Все подряд, короче. Цену даем хорошую, рассчитываемся на месте, без обмана. Берем всю тушу целиком, с головой, с копытами, с хвостом. Не надо клеймить, за справку платить, и не надо ни на какой базар везти. На базаре изнервничаешься вся, пока продашь.

— Если вообще продашь, — вмешался напарник, — в иной базар столько мяса навезут, что места на прилавках не хватает. За полцены не продашь. У нас намного выгодней получается.

Нина Павловна поняла, что скупщики мяса ведут речь о Ваське. Знать, прослышали от кого-то про ее кабанчика. От Чудновой бабки, поди, от кого же еще, недаром с ее конца ехали. Совсем из ума выжила старая, совсем запамятовала, для кого Купрякова держит кабанчика. Будто не знает, что на Васька покупатель имеется. И давно. Лучше бы за своими телятами глядела и привязывала их как надо, чтоб не отрывались да по огородам не бегали, а не трепалась языком про чужую скотину.

— Не знаю, милы люди, кто вам наплел про моего кабана, но под нож ему рано, — сердито заявила Купрякова, — ему еще расти и расти. Всю зиму за ним отходила, отморозилась, а к весне под нож? Какой резон, если у него сейчас самый рост. Нет, еще подержу.

Отказ хозяйки скупщиков не особенно расстроил. Вообще не расстроил.

— Мы можем подождать, — заметил водитель, — главное, договориться, чтобы никому не продала. Задаток прямо сейчас внесем, а за кабаном приедем, когда скажешь. Хоть через месяц, хоть осенью.

— До осени не продержу, — призналась Нина Павловна. — Кормов не хватит. Комбикорма месяца на два осталось, картошка тоже на исходе, последнюю мелочь из погреба выгребаю. Месяца на два, не больше.

Приезжие ее слова оценили как согласие и повеселели. Водитель сунулся рукой в боковой карман кожаной куртки, не иначе как за деньгами, и подытожил:

— Значит, договорились. Называй цену, хозяйка.

Такая настырность Нине Павловне не понравилась. Больно резвые. Ишь, цену называй. Откуда ей знать, какая цена будет через два месяца? Наверняка повысится. А они по нынешним расценкам хотят прикупить. Больно хитрые.

И все же отказывать наотрез не стала. Покупатели хоть и поторопились насчет цены, а вот насчет рынка верно подметили. С рынком одни хлопоты, да и куда ей на рынок. Ни транспорта, ни здоровья. И торговаться не умеет. А перекупщики заберут Васька целиком, и никаких хлопот. В деньгах лишь бы не обманули. Ну, на этот случай можно будет кликнуть своих мужиков, при них не обманут. Мужиков все равно звать придется, Васька оприходовать.

— Не знаю, что и сказать, — засомневалась Нина Павловна, — как бы мне вас, милы люди, не обнадежить. Я ведь кабанчика держу на заказ, для хорошего человека. У нас с ним договор такой: он купил поросеночка, привез комбикорм, картошку, а мой уход. На днях должен приехать, сказать что да как.

Водитель с кислой гримасой вытянул руку из кармана. Пустую, без авансового задатка. Напарник выглядел тоже расстроенным. Не сильно, правда. Не конец света, таких кабанчиков в округе десятки хрюкают, оптовых скупщиков дожидаются. Этих скупщиков, правда, насчитается еще больше, чем поросят. Не десятки, а сотни. Даже из самой Москвы приезжают, на новых иномарках по деревням раскатывают.

Водитель развел руками:

— Что ж, ничего не поделаешь. Жаль. Извиняй за беспокойство, бабуся.

— До свидания, — буркнул напарник и пошагал к машине.

Водитель задержался. Похоже, в его голове зародилась какая-то идея. Как оказалось, не идея, а простой вопрос. Просьба.

— А если