– Я люблю быть чем-то занят. Да, я совершал ошибки, но прошлое изменить не в силах. Я даже настоящее не могу изменить. Но готов принять все, что было, и идти дальше. – Он вздохнул. – Единственная проблема в том, что мама плачет каждый раз, когда я уезжаю. Думаю, для нее будет лучше, чтобы я не приезжал.

Кейтлин покачала головой.

– Она же твоя мать. Так будет всегда. Может, ей было бы легче, если бы вы виделись чаще. Ты не можешь запретить родным любить тебя. Более того, ты и сам не сможешь их разлюбить. Не стоит отвергать тех, кто тебя любит. Таким образом ты отрекаешься от частички себя. Кроме того, тебе нужен отдых, Джеймс. Это необходимо всем людям.

– Тебя беспокоит мой отдых? Волнуешься, что я провожу время без удовольствия?

В его глазах вспыхнул свет. Да, ее это беспокоило, но настолько ли, чтобы признаться в этом, даже самой себе? Она отвернулась, чтобы выражение лица ее не выдало.

– Ты лучше ведешь себя в постели, когда у тебя хорошее настроение.

Джеймс откинул голову и захохотал:

– Застрелите меня. Я изливаю ей свою душу, а она шутит.

Она знала, что он не любит демонстрировать людям свою ранимость. Она и сама такая. И, кроме того, она знала, что отношения между ними не должны заходить за определенные границы.

– Как получилось, что до этого не докопались журналисты?

– Сам не знаю.

– А как сейчас Эйми?

– Открыла свою пекарню. Она потрясающе готовит.

– И у нее все хорошо?

Он кивнул.

– Слава богу.

Даже три часа спустя, играя вместе с братьями в бадминтон, Кейтлин не могла оставить мысли о разговоре с Джеймсом. Она никогда раньше не играла в бадминтон и не представляла, что игра так ее увлечет. Братья Вольф были, как всегда, галантны и терпеливы, объясняя ей, как сделать так, чтобы их команда победила. Они опять много смеялись, отчего Кейтлин чувствовала, будто оказалась дома.

Она ощущала их внимание и расположение. Невероятно трогательно.

Джордж постоянно с ней флиртовал, Джек изредка говорил комплименты. Джеймс бросал взгляды, от которых розовели щеки. Нельзя сказать, что она испытывала желание. Здесь что-то другое, но пока непонятное, что именно.

– Кейтлин, – обратился к ней Джордж, вставая из-за стола после ужина, – думаю, настало время тебе познакомиться с местной ночной жизнью. Джек, Джеймс и я тебе все покажем.

– Все вместе? – поднял глаза Джек.

– Отличная мысль, – улыбнулась Ирен.

– Я не очень, – пробормотала Кейтлин, стараясь не смотреть на Джеймса, который, несомненно, будет против.

– Значит, ты согласна. – Джордж одарил ее лучезарной улыбкой.

Кейтлин действительно не считала это хорошей идеей. Она видела лицо Джеймса и понимала, накал страсти достиг своего пика. От этого он стал язвительным и нервным.

Однако вскоре они уже входили в уютный бар. Джеймс оставил братьев выбирать напитки и увлек Кейтлин в центр танцпола. Прижимал ее к себе столь откровенно, что она была вынуждена отстраниться.

– Ты уверен, что здесь нет любопытных глаз?

– Угу, – кивнул Джеймс, не отрывая глаз от ее декольте.

Она опустила голову, едва преодолев желание прикрыть грудь рукой.

– Прекрати, Джеймс. Все твои мысли написаны у тебя на лице.

– Правда? – Он поднял на нее потемневшие глаза. – Тогда прочитай их.

Неужели он до сих пор думает, что может выиграть их спор?

Она подобрала самые грубые слова и пошлые фразы и прошептала ему их на ухо.

У Джеймса отвисла челюсть, а затем он громко расхохотался:

– Черт, вот хитрюга.

Кейтлин приподняла бровь.

– Меня можешь не стесняться. Можешь дать волю всем плохим желаниям, накопившимся внутри тебя.

– Ты именно этого хочешь?

– Я всегда была такой.

Он схватил ее за волосы и потянул. Поддавшись, Кейтлин запрокинула голову.

– Ты похожа на настойчивую соблазнительницу-сирену. Но дело в том, – он склонился ближе, – что я знаю, ты позволишь мне все и даже больше. Сейчас ты меня нарочно провоцируешь, я чувствую, в душе ты мечтаешь именно об этом. Тебе нравится, когда я теряю контроль.

Что ж, он прав.

– Любители дразнить сами попадутся на свои уловки, – многозначительно предупредил он.

Он прижался щекой к ее волосам и вдохнул их аромат.

– Я полагала, мы скрываем наши отношения.

Черт, у тех, кто их видит сейчас, не останется сомнений, что они любовники.

– Так было до тех пор, пока ты не стала меня провоцировать. Ты поступила опрометчиво, милая.

Он положил руку ей на грудь и сжал пальцами сосок. Губы его чуть касались ее шеи, жаркое дыхание обжигало кожу.

– Что ты делаешь, Джеймс?

– Пытаюсь тебя завести.

– Но не в общественном месте.

– Почему нет? Это будет тебе наказанием.

То, что он делает, не очень похоже на наказание.

В переполненном клубе загрохотала музыка. Они были единственной парой на танцполе. То, что они делали, походило на танец. Это и был танец. Любви, влечения и желания. Менее чем через минуту Кейтлин была в таком состоянии, в какое мог привести ее только Джеймс. Он едва стояла на ногах. Его руки обнимали и поддерживали ее.

Тепло его тела окутало ее, затуманивая разум. Теперь безразлично, наблюдает ли кто-то за ними, что подумают его братья и родители, как и все остальные в баре. Джеймс рядом, и больше ничего не имело значения. Она готова была на все ради него, и он отлично это знал. В его сияющих глазах читалось удовлетворение. Это был ничего не видящий, обращенный в себя взгляд человека в высшей степени сексуального возбуждения. Он делал только то, что еще больше ее заводило. Она так хотела, чтобы он был счастлив. Так мечтала о том наслаждении, что только он умел ей подарить.

– Отвези меня домой, – взмолилась Кейтлин, когда сдерживаться уже не осталось сил.

Джеймс жадно поцеловал ее в ответ и, взяв за руку, повел к выходу.

Они не могли оторваться друг от друга ни на секунду. Кейтлин прижималась к нему бедром, а он продолжал жадно целовать ее.

Джеймсу было все равно, что подумают Джордж и Джек, когда увидят, что они в таком виде пробираются к выходу. Джек догнал их, распахнул дверь и махнул таксисту.

– Мы с Джорджем приедем попозже, – сообщил он.

В такси Джеймс набросился на Кейтлин. У него не было сил ждать. Поцелуи необходимы ему, как воздух. Он понимал, что ведет себя глупо, но словно сошел с ума. Невозможно не прикасаться к ней, не целовать эти восхитительные сочные губы.