Джеймс взъерошил волосы, собираясь с мыслями. Куда она могла пойти? Как искать ее в многомиллионном городе?

Кейтлин шла по цеху, с удивлением оглядывая множество людей: портные, швеи, помощники, ассистенты. Все трудились над созданием тысяч уникальных костюмов.

Она все сделала правильно. Перебронировала билет на обратный рейс, к счастью, за это не пришлось платить, поэтому сможет вернуться в Лондон только в конце недели. Теперь оставалось лишь молиться, чтобы Пегги не читала статьи в Интернете. Кейтлин сама позвонила ей, рискнув напомнить о предложении посмотреть костюмерный цех.

И вот она в мастерской театра Метрополитен. Место показалось ей пещерой Аладдина: так много здесь обитало сокровищ. Все хранящиеся костюмы поистине произведения искусства, созданные талантливыми и умелыми людьми. Она уже два часа бродила по мастерским и цехам в сопровождении ассистента, которому поручили все ей показать.

Работать в таком месте – мечта Кейтлин. Однако время вышло, пришлось ехать на метро в Квинс. Последние несколько дней она жила в самом дешевом хостеле, где смогла снять самый дешевый одноместный номер. Пока поезд покачивался на рельсах, она закрыла глаза и думала о Джеймсе.

Надо скорее вернуться в Лондон. Так будет лучше всего. Там проще залечивать раны. Кроме того, на нее очень повлияло сегодняшнее посещение театра. Кейтлин решила, что должна найти работу и сделать карьеру самостоятельно, без чьей-либо помощи.

Войдя в гостиницу, она свернула направо. Дверь ее комнаты была последней по коридору.

– Кейтлин? – внезапно раздалось за спиной.

Похолодев, она обернулась.

– Джеймс? – Это действительно был он. – Что ты здесь делаешь?

– А ты как думаешь? – Он поспешно подошел к ней. – Ты уехала.

Нет. Это он уехал.

– Я же оставила записку, – холодно заметила она.

– В которой ничего не написала.

– А что я должна была написать?

– Ну, для начала, что у тебя все в порядке.

– У меня все в порядке. – Она пожала плечами. – Прости, не хотела тебя волновать. Я не думала…

«Не думала, что тебя это беспокоит».

– Неприятно, что ты такого невысокого обо мне мнения. – Джеймс поджал губы. – А еще более худшего о себе. Как я мог не волноваться о тебе?

В конце коридора появился человек. В этот момент Джеймс положил руку ей на плечо и попытался крепко прижать к себе. Она посмотрела на него так, что ладонь его мгновенно повисла в воздухе, а затем и скользнула вниз. Пожалуй, лучше продолжить разговор в комнате. Впрочем, там в ее распоряжении лишь несколько метров, на которых помещаются узкая кровать и стул. Ничего общего с шикарными апартаментами на Манхэттене.

Она открыла дверь.

– Ну что, считаешь, со мной действительно все хорошо?

Джеймс пристально вгляделся в ее лицо. Захлопнул дверь. Лицо казалось бледнее обычного, отчего шрам виднелся отчетливее. Она разозлена. Неужели его приходом? Она не допускает, что они могут начать с того места, на котором остановились. Не захочет к нему прикоснуться.

– А ты не думаешь, что и со мной может быть не все хорошо?

– То есть это все тебе нравится? – Она подняла на него разозленный взгляд.

Она недовольна, что он пришел? Не хочет больше быть с ним в одном небольшом пространстве? Или не верит, что он здесь из-за нее?

Нет, она не станет к нему прикасаться. Даже то, что они одни в этом номере, не дает ей права рассчитывать на…

– Что у тебя за проблема? – Она попыталась произнести эти слова как можно грубее. – Яйца звенят?

– Кейтлин, – с укоризной произнес Джеймс, но, к ее удивлению, улыбнулся.

На этот раз она не попадет под его чары. Он может пускать в ход свое обаяние, флиртовать, она не поддастся. Оттолкнет его решительно и твердо. Навсегда.

– Послушай, Джеймс, нас связывал лишь секс. Роман во время отпуска. Нам все равно приходилось жить в одной комнате, почему же не получить удовольствие?

Он смотрел на нее во все глаза, и с каждой секундой выражение становилось все более удивленным.

– Кейтлин…

– И не думай, что для меня это было чем-то значимым.

– Полагаешь, такое твое поведение навсегда оттолкнет меня?

– Что поделаешь, я такая.

– Ничто в этом мире не бывает черным или белым. В тебе не может быть только плохое, а я, клянусь честью, вовсе не герой.

Нет, он именно герой. Настоящий. Он сам не сможет себя изменить, даже если захочет.

– Ты знаешь, я не идеален.

– Это точно. И уже мне надоел.

– И что же?

– Я готова к новым отношениям.

– Думаешь, кто-то другой сможет доставить тебе такое же удовольствие, как я?

– Да, у нас был прекрасный секс. И что? Ты не хочешь и не способен к другим отношениям. Какой смысл продолжать встречаться?

Его глаза сверкнули.

– Страсть проходит. Что же у нас останется потом?

Она должна его оттолкнуть. Ей придется это сделать.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – сердито спросил Джеймс.

Ей казалось, что сердце сейчас остановится, но она гордо вскинула голову.

– Мне все равно, веришь ты или нет.

– Так ты решила уехать? Все бросить?

– А что такого особенного я бросаю? Хороший секс? Несколько веселых дней? Есть вещи более значимые.

– Тебя обвиняли во многих грехах, но я не предполагал, что к ним относится еще и трусость.

Голос его звучал поразительно тихо и спокойно.

– Я не трушу.

– Разве? Да ты прячешься. Бежишь. Не хочешь сказать, что у тебя действительно на душе. Отказываешься открыть свои истинные чувства. Сказать, чего ты действительно хочешь. – Его рука легла ей на плечо. – Я не виню тебя за это. Понимаю, тебе больно. Сначала Доминик, потом я. – Джеймс опустил глаза и помолчал. – Я знаю, что обидел тебя. Уехал, когда был особенно тебе нужен. Прости меня, Кейтлин. Этого больше не повторится.

Она, не моргая, смотрела прямо в его бездонные глаза.

– Кейтлин…

– Прошу тебя, уходи.

– Нет.

– Прошу.

– Нет.

Сможет ли он все изменить ради нее?

– Я не уйду, и не проси. Я не смогу. И не пытайся оттолкнуть меня. У тебя не получится.

– Я просто стараюсь все сделать правильно, – прошептала она.

– Вот и поступай правильно.