В иное время я бы охотно прижучил его за… за… ну, хотя бы за «отсутствие социальной бдительности», но сейчас были дела поважнее.

– А ить справился-то Митенька наш, – меланхолично протянула бабка, постукивая жёлтым ногтем по подоконнику. – Уходют сельчане со двора. Одна тока Марфа Петровна и осталась…

– Слышь, участковый, – вновь напомнил дьяк, – ежели я те навстречу пошёл да все показания как есть выложил, так и ты нос не задирай – представь меня красивой женщине.

– Как зануду и скандалиста?

– Как мужчину с характером, – надулся он.

Яга только ухмыльнулась в платочек, дескать, что тебе стоит, Никитушка, сходи, поизображай агента брачного бюро… тьфу! Но гражданин Груздев, видимо, и сам понял несоответствие запросов, а потому, как только наш младший сотрудник шагнул в горницу, тут же шмыгнул у него под мышкой во двор, знакомиться. Бабка с удвоенным интересом уставилась в окно. Митяй, проследив её взгляд, неожиданно посмурнел и тоже переключился на пристальное созерцание…

– Младший сотрудник Лобов!

– Ась?

– Ась, Мась, Вась… – передразнил я. – Обстановку докладывай!

– Какую обстанов… Бабуль, это он маменьке по-серьёзному глазки строит или так, косоглазием занимается?

– А маменька твоя завсегда так неприступна бывает али просто защемить мужика в опасении?

– Нет, меня тут хоть кто-нибудь будет слушать?! – уже не на шутку разобидевшись, вылез я. А толку-то?

Дьяк вовсю ходил кругами, павлином распуская хвост перед Марфой Петровной, а та лишь томно обмахивалась платочком, делая вид, что вообще не замечает его жарких усилий. Шоу «за стеклом» продолжалось… Я понял, что надо искать другие методы:

– Вообще-то должен признать, что парочка складывается довольно трогательная. Мне нравится… А зачем сюда народ заходил?

– Да никакая они не пара. И нравиться тут нечему… А пришли сказать, что Прошка с Ерошкой пропали.

– Бабуль, вам не кажется, что у дьяка нет шансов? По-моему, он чрезмерно себя выпячивает… Так вы хотели труп, вот целых два!

– Шансы у него есть, чё зря наговаривать. И выпячивается он не весь, а лишь грудью щербатою… Да ить и не трупы они, а только-только пропасть и успели… Ой, стыдобушка-то какая, – первой спохватилась наша эксперт-криминалистка. – На селе, оказывается, горе горькое, а мы, сыскная милиция, в окошко на глупости полюбовные всяко-разно таращимся!

– И не глупости энто, а… – Митька тоже отлип от стекла, почесав пятернёй в затылке. – Ладноть, щас он к ней обниматься не полезет, забоиться сразу-то, а ужо потом я его поучу! На пятнадцать суток сподобите, Никита Иванович?

– Сподоблю, – важно пообещал я. – Ты о деле говори, и поподробнее, пожалуйста.

Тем, кто помнит, что такое «рассказ поподробнее» в исполнении нашего «Смоктуновского»-бугая, поймут меня правильно – пять страниц плотного текста ушло бы на одно вступление. Поэтому документирую протокольно, по существу и без излишеств.

Два местных жителя, братья-близнецы Ерофей и Прохор (Бурьяновы, кажется?) отправились вчера в короткий переход по лесопосадочной полосе за солью. Все деревенские знали, что где-то в тайном месте они её копают, в мешке на своём горбу тащат и так дёшево продают, что не взять грех. Начался этот бизнес у них относительно недавно, в прошлом-позапрошлом месяце. Обычно туда-сюда, в секретное местечко и обратно, укладывались часа за четыре.

Поэтому, когда парни не явились на второй день, староста выразил беспокойство и поимел глупость обратиться за советом к Марфе Петровне. Типа уж она-то всё знает, у неё сын младший милиционер. Вот так, всем миром, со скуки к нам и двинули – дескать, отыщи пропажу, батюшка сыскной воевода, а то ить на осень и огурцы солить нечем будет, как самогон закусывать? Всё просто, а вы говорите – отдых в деревне…

– Время обеденное, – подумав, сообщила Яга, кое-как отрываясь от подоконника. – Ить и ничегошеньки уже толком и не поймёшь, погодим развития событий. Так ты бы, добрый молодец, маменьку свою до дому сопроводил. Да и Филимону Митрофановичу дорогу прямоезжую в Лукошкино указать надобно, навряд ли он теперича самостоятельно до дому догрести сумеет. Ещё, не ровён час, сороки по дороге склюют…

– Отравиться побрезгуют, – уверенно сдвинул брови Митька, но подчинился. Отогнать дьяка от крупной вдовицы было в его интересах – не приведи господи такого отчима…

– Ох и мудрёные штуки нам жизнь выкидывает, участковый, не находишь?

– И не говорите. – Только сейчас я вдруг ощутил чугунную тяжесть собственных погон и попытался мысленно распределить всю предыдущую суматоху по полочкам.

Вышло нечто запредельное, словно мы из неторопливого течения русской сказки неожиданно перекинулись в бешеный ритм китайского боевика. Кстати, китайцев нам тут только и не хватало. В том смысле, что их много, все на одно лицо и шустрят не переставая… Прошу простить, отвлёкся, начал нести чушь, надеюсь, хоть не вслух? Тогда переходим к делу…

– Что думаете насчёт исчезновения двух шутников-балагуров, по совместительству торговцев контрафактной солью?

– Утро вечера мудренее, – уклончиво ответила бабка. – Без экспертизы гипотезы на рыхлом тесте строить не начну…

– Неужели всё так плохо? В принципе они могли где-нибудь загулять, остаться на ночёвку в лесу, уйти на поиски новых путей сбыта в город, мало ли…

– В том-то и беда, что мало. – Яга неторопливо встала, с хрустом выпрямила спину и, поморщившись, осторожно села обратно на лавку. – Охти ж, радикулит проклятый… Никитушка, уж ты сам к обеду на стол накрыть потрудись. А я тебе за то мысли свои тайные поведаю…

– Никаких проблем, уже накрываю!

– Нэ нада! Сам падам, он маладой, пусть сыдит, всё равно так нэ умээт…

* * *

И мы сидели с нашей задумчивой бабушкой за «файф-о-клоком», а старательный Назим, словно есенинский чайханщик, заставил весь стол зелёным, с чабрецом, чаем, пахлавой, вареньем из лепестков роз, кизила, оранжевой айвы и кусочками колотого желтоватого сахара. Всё, кстати, жутко вкусно, хотя Митька Назима почему-то недолюбливает… Но не всё ж время на русской национальной кухне сидеть, душа разнообразия требует! Ещё по Москве помню, есть что-то неуловимо грациозное в азербайджанских официантах, плавно перемещающихся вдоль столов, наклоняющихся к клиентам и, широко улыбаясь, обещающих «Щас, дарагой, всё тебэ будэт!» А рожи притом зачастую буквально наиуголовнейшие! Но улыбка, но зубы, но галантность… ах!

Болтали мы с Ягой долго, на разные темы – от погоды до царской политики, потом перешли на мою будущую жизнь с Олёной. Как я и говорил, бабка и слушать не хотела о том, что мы можем жить своим домом, непрозрачно намекая, что внуков она дождётся,