В 1989 г. Мостовой вместе с женой, дочерью и внуком уехал в Израиль.

На чужбине все пришлось начинать заново. Попали в небольшой и очень жаркий городок для социально нуждающихся. Виктор Яковлевич был уже болен. Местные власти не торопились давать ему инвалидность, что обеспечило бы семье какие-то социальные гарантии. Пришлось пойти на завод. По словам жены, он трудился в тяжелых условиях, отрезая кончики рулонов ткани на текстильном комбинате и получая за это гроши. Через четыре года получил второй инфаркт. Умер он от рака поджелудочной железы.

По материалам С. Бицоева

Один из космонавтов рассказывал, как в самом начале 60-х гг. главному конструктору космических кораблей Сергею Павловичу Королеву показали график наивыгоднейших по срокам стартов к другим планетам и к Луне. Сергей Павлович провел рукой вдоль графика и мечтательно произнес: «Хорошо бы пройтись по всему этому фронту и везде оказаться первыми!»

По плану Сергея Павловича первым этапом в достижении этой цели должен был бы стать пилотируемый облет Луны. Вторым – посадка на Луну корабля без экипажа. Третьим – посадка в заданном районе Луны запасного экспедиционного корабля, тоже без экипажа. И, наконец, высадка в том же районе космонавтов. Даже наметили срок облета Луны – 1967 г., а посадки – 1968-й (то есть хотели опередить американцев).

Королев прекрасно понимал, что средств на подготовку исторического «лунного» предприятия можно добиться только минимальных, а потому и сценарий окончательного этапа экспедиции предлагал самый скромный: на Луну в посадочном модуле должен был высадиться только один космонавт, второму предстояло остаться в космическом корабле на окололунной орбите. Но даже для такого минимального варианта требовалась космическая ракета грузоподъемностью около 100 т! А в то время наша самая мощная ракета могла поднять только около 20 т. Пришлось «пробивать» решение правительства о создании новой сверхмощной ракеты, названной индексом «Н-1».

Академик В.П. Глушко

Могучие двигатели для ракеты «Н-1» могло спроектировать лишь конструкторское бюро, возглавляемое Валентином Петровичем Глушко – одним из пионеров ракетной техники. Трудно сказать почему, но в то время Глушко отказался проектировать двигатели на водороде и кислороде, доказывая, что лучшим топливом для них будут фтор и азотная кислота. Королев же подчеркивал ядовитость топлива с фтором, чреватую опасностью для космонавтов.

Ракета «Н-1» со связкой двигателей получилась огромной – выше знаменитой колокольни Ивана Великого Московского Кремля. Вес ее достигал 3 тыс. т! В основании ракеты был смонтирован «пакет» из 30 двигателей первой ступени Каждый мог развивать тягу в 150 т. Вторая ступень имела 8 двигателей, третья – 4. Еще выше, к третьей ступени, были присоединены орбитальный лунный корабль и посадочный лунный модуль. Такую огромную ракету нельзя было доставить по железной дороге на космодром Байконур даже по частям. Поэтому главные ее блоки пришлось собирать прямо на космодроме.

Испытательный старт нашей ракеты уже проходил без С.П. Королева, который скончался в январе 1966 г. Но через 70 с в хвостовом отсеке первой ступени начался пожар, и запуск пришлось прервать. Второй раз хотели запустить суперракету 3 июля 1970 г. Однако при запуске произошел взрыв, разрушивший стартовый комплекс. Больше года ушло на его восстановление. Третья попытка тоже завершилась аварией – ракета приподнялась над землей и, потеряв управляемость, рухнула и опять повредила стартовые конструкции.

Легко представить радость испытателей, когда в четвертый запуск, 23 ноября 1972 г., все двигатели ракеты работали нормально, полет продолжался почти 2 мин. Но затем возникла какая-то неисправность, и полет пришлось прекратить.

Пятый старт предполагалось осуществить в августе 1974 г., а шестой, последний испытательный, – в конце того же года. В монтажном корпусе Байконура уже проходили предполетную подготовку еще два экземпляра ракеты «Н-1».

К этому времени главным конструктором космических кораблей стал В.П. Глушко, давний противник ракеты «Н-1». Он заявил, что эта ракета – ошибка! И практически готовую уникальную машину отправили на свалку.

Конечно, дело было не только в позиции Глушко. Наши правители поняли, что гонка к Луне окончательно проиграна. В нашей печати изображение ракеты «Н-1» не появлялось. И вдруг оно возникло на страницах зарубежных газет. Оказалось, что, когда эта громада стояла в Байконуре, ее сфотографировали американские спутники.

Гибель в автокатастрофе молодого актера Евгения Урбанского, снискавшего себе всесоюзную славу в 1960-е гг. после фильмов «Коммунист», «Чистое небо», «Большая руда», породила массу всевозможных сплетен и пересудов.

Вот мнение Алексея Баталова:

«Когда про Урбанского сказали, что он погиб, потому что был пьяный, ничего обиднее представить себе нельзя. Я один раз чуть не поругался с залом, чего никогда не делаю, потому что сплетня про Урбанского чудовищно несправедлива. Я-то знаю, что он был наидобросовестнейшим актером, что если он полез в эту машину, которая стала его могилой, то только для того, чтобы эти самые зрители поверили в его героя…»

В 1965 г. режиссер А. Салтыков предложил Урбанскому главную роль в фильме «Директор», рассказывающем о судьбе директора автомобильного завода Зворыкина.

Могила Е.Я. Урбанского

Известно, что все рискованные трюки в картине Урбанский исполнял сам, хотя у него и был постоянный дублер – спортсмен Юрий Каменцев. Вот что рассказывал спортсмен Ю. Марков, который в роковой момент находился в машине вместе с Урбанским:

«На съемочную площадку, в сорока километрах от Бухары, мы выехали рано утром… Снимали проезд автоколонны по пескам. Согласно сценарию машина Зворыкина должна промчаться прямо через барханы, обогнать колонну и возглавить ее. Наиболее сложный кадр в этой сцене – прыжок машины с одного из барханов. Опасного в этом не было ничего, но мы все же предложили, чтобы снимался дублер. Женя подошел к кинокамере, посмотрел в глазок и сказал, что получится отличный крупный план и он его ни за что не уступит. Первый дубль прошел нормально. Но второй режиссер, который вел в этот день съемку, предложил сделать еще один…

Машина легко рванулась с места, промчалась по настилу, на миг повисла в воздухе и вдруг накренилась и стукнулась передними колесами о песок. В следующее мгновение меня оглушила тупая боль… Чьи-то руки тащили меня по песку. Когда я открыл глаза, увидел перевернутый “газик”, а под ним – Женю…»

А вот что вспоминал Юрий Никулин: