прогулок небольшими группками собрались заключённые. Одни общались, другие играли в баскетбол. Ван Ян сидел на скамье возле площадки и смотрел вдаль, на высокое заграждение из железной проволоки. На сердце была пустота.

Сидевший поблизости лысый негр, улыбаясь, стукнулся кулаком с подошедшим к нему негром с выбритыми канавками на голове:

— Йоу, йоу, мужик! Добыл?

Негр с канавками скользнул взглядом по Ван Яну и тихо произнёс:

— Качественная вещь…

Ван Ян встал с каменным лицом и направился к телефонной будке. Его заявление на условно-досрочное освобождение по-прежнему не было одобрено. Вот скотство! Что его ещё больше бесило, так это то, что сегодня был важный день, который он должен был радостно провести вместе с одним важным человеком, но в данный момент ему приходилось торчать здесь.

Подойдя к будке и дождавшись, когда там договорит белый заключённый, Ван Ян зашёл внутрь, снял трубку и набрал номер. Послышались гудки, но потом раздался голос автомата:

— Извините, абонент временно не может ответить…

Ван Ян схватился за волосы. Что за дела? Она знала, что каждый день в это время у него прогулка. Они на протяжении больше месяца ежедневно созванивались, почему сегодня, спустя полчаса после начала прогулки, она не ответила на звонок? Два дня назад она вернулась в Лос-Анджелес, неужели что-то случилось?

От этой мысли у Ван Яна всё сжалось внутри. Он поспешил набрать другой номер. Вскоре взяли трубку, и он хмуро спросил:

— Джошуа, Джессика с тобой? Её мобильник не отвечает. И никто на наш домашний телефон не отвечает. Где она? Одна поехала в Санта-Монику? Попробуй ей позвонить…

Повесив трубку, он, разгорячённый, закрыл глаза и несколько раз постукался головой о стекло телефонной будки. Его охватили тревога и угрюмость.

Прождав в волнении некоторое время, он снова набрал номер. На этот раз наконец ответили! Послышался обеспокоенный и неловкий голос Джессики:

— Ян, прости, я только что ехала на пляж Санта-Моники, а на половине пути заметила, что не взяла с собой мобильник! Извини, пожалуйста! Я такая растеряха…

Услышав её голос, Ван Ян выдохнул. Слава богу! Он торопливо промолвил:

— Ничего, ничего, главное, что с тобой всё хорошо!

Он притворился, что непринуждённо усмехнулся, и добавил:

— Джессика, с днём рождения!

Из трубки донёсся нежный голос Джессики:

— Ага, спасибо.

Ван Ян, опёршись о будку, с улыбкой произнёс:

— Кто сегодня будет на твоём празднике? А, ясно… Я приготовил тебе подарок, его доставит Джошуа, думаю, тебе понравится, ха-ха… Нет, вечером узнаешь…

Они поговорили недолго. На спортплощадке неожиданно раздался пронзительный звонок, означавший, что время на прогулку закончилось! «Да куда спешит эта грёбаная тюрьма!» — подумал Ван Ян и пнул будку, сказав:

— Мне надо идти, дорогая. С днём рождения!

Вечером в камере, где горел тусклый свет, Роберт Дауни-младший стоял перед решёткой, зажав во рту сигарету, Ван Ян же с мрачным видом ходил взад и вперёд, фантазируя, как сейчас проходит праздничная вечеринка в Лос-Анджелесе: они устроили барбекю на лужайке? Или они в доме поют и танцуют? Обсуждают ли они его?

— С днём рождения… — уныло промямлил Ван Ян и вспомнил её 17-й день рождения. Они тогда ещё не встречались, она, счастливая, познакомила его с родными и друзьями, а ещё она рассердилась из-за того, что Миранда не смогла помочь с выпуском «Паранормального явления». Её 18-й день рождения они хорошо провели на премьере «Классного мюзикла». В 19 лет тоже было весёлое и незабываемое празднество. А сегодня наступил её 20-й день рождения, такая важная дата, но он всё пропустил!

За этот месяц с лишним он пропустил долгожданную одну восьмую финала USC, престижный четвертьфинал против Дьюкского университета. Он пропустил финал, пропустил «Оскар»… Это всё было неважно, но вот двадцатилетие Джессики! Второго шанса уже не будет, 20 лет бывает только раз в жизни. Если пропустил, значит, пропустил навсегда. Он знал, что каждая девочка представляет своё восемнадцатилетие и двадцатилетие, а сейчас получалось так, что её парень заперт в тюрьме. Да, такое незабываемо, но будет ли она весела?

Чем больше Ван Ян размышлял, тем тяжелее ему становилось на душе. В этот момент до него вдруг долетели струи сигаретного дыма, в носу защипало. Он обернулся и, увидев курящего Роберта, разъярённо выкрикнул:

— Твою мать, не кури здесь!

Роберт стряхнул пепел, снова как следует затянулся и, выдохнув дым, сказал:

— Я курю у выхода, приятель, что здесь такого?

Вдобавок это было не первое его «нарушение закона». Глядя на стиснувшего зубы Ван Яна, в чьих глазах пылало пламя гнева, он спокойно осведомился:

— Что случилось? Сегодня ты в плохом настроении.

— Роберт, — холодно произнёс Ван Ян, сжав кулаки и весь чуть подрагивая от нахлынувшей ярости. — Ещё раз повторяю: не кури здесь!

Роберт опять затянулся, повернулся к нему спиной и с улыбкой сказал:

— Пацан, это моя свобода.

— Свобода, хах? От твоей свободы осталось так мало? — ухмыльнулся Ван Ян, подошёл к Роберту, повернул его к себе и схватил за воротник тюремной формы. — Вот что я тебе скажу: здесь ни у кого нет свободы! Свобода снаружи!

С этими словами он выдернул сигарету изо рта Роберта и безжалостно растоптал её в клочья своей тюремной обувью.

Роберт, насупив брови, посмотрел на него и крайне недовольно крикнул:

— Эй! Ты что делаешь?!

Едва он договорил, как ощутил на левой щеке острую боль, голова бесконтрольно покосилась вправо — это кулак Ван Яна врезался ему в лицо! Роберт принял страдальческий и вместе с тем изумлённый вид. Он собрался сопротивляться, как Ван Ян нанёс ему удар по животу и прошипел:

— Никто до тебя не доносил информацию таким способом? Ты, мать твою, мешок с дерьмом!

Бац! Живот Роберта подвергся несколькими ударам кулаков подряд. От боли у него выпучились глаза и сжались зубы, ему даже тяжело было что-нибудь сказать:

— А-а…

Избивая его, Ван Ян в безудержном гневе ругался:

— Придурок, почему твоя башка всё никак не может догнать, что из-за сраных сигарет и сраных наркотиков тебя упекли за решётку! А ты и рад! Ты ранил Джессику, ты ранил своих жену и сына, да пошёл ты! Я сначала не хотел вмешиваться, но ты, куча дерьма, влияешь на других. Я просил тебя не курить, все просили тебя завязать с наркотиками, но ты, сука, не слушаешься! Всё продолжаешь! Вали на хер…

Говоря это, он внезапно толкнул обеими руками Роберта. Тот с грохотом стукнулся о решётку камеры и повалился на пол. Роберт мучительно свернулся калачиком, жгучая боль начала расползаться от желудка по всему телу:

— А… Ай, боже! А…

Шум привлёк внимание