была завалена всевозможным хламом в нескольких местах высотой в полтора-два метра. У каждого из таких завалов Ершов останавливался и тщательно осматривал испещренные пулями электрокары и обломки мебели.

– Вас что-то беспокоит? – спросила у него Виолетта во время очередной такой задержки.

– Это баррикады, – ответил инвазивный лейтенант. – Их разрушили, но это явно баррикады. Те, что мы миновали в начале улицы, предназначались для того, чтобы задержать противника. А вот за этими уже занимали позиции. Между ними дистанция прямого выстрела, очень удобно для ведения огня. Пока противник преодолевает заграждения, он вынужден двигаться медленно и хорошо виден. И ты имеешь возможность вести прицельный огонь из укрытия. Здесь почти все пули летели в ту сторону, – он кивнул назад, – откуда мы идем. Кто-то оборонял стратегические склады, док, больше в этом секторе нет ничего ценного. И оборонял отчаянно.

У входа в гермокорпус складов обнаружилась последняя баррикада. На этот раз даже Виолетте было ясно, что перед ней импровизированные военные укрепления. Двухметровый завал из сбитых в кучу электрокаров, грузовых прицепов, сейфов, шкафов, складской и офисной мебели был густо усыпан стреляными гильзами, и с его гребня в сторону противника торчали покосившиеся закопченные стволы станковых пулеметов. Судя по всему, защитники составили баррикаду полукольцом, закрывая грузовые ворота. Все пространство перед ней было усеяно неглубокими воронками, стены вокруг густо покрывали следы от пуль и осколков, но удержать оборону им не удалось. Баррикада была прорвана в трех местах, стена возле ворот разрушена, одна из воротных створ оставалась на месте, другая валялась далеко в стороне.

Ершов в два прыжка взобрался на гребень баррикады, словно громоздкая баллонная пара за спиной весила каких-нибудь полкилограмма, и склонился над опрокинутым пулеметом.

– Их взяли штурмом, – сообщил он. – В ленте еще остались патроны. – Инвазивный осмотрел соседний пулемет. – И в этой тоже… Так, это уже интересно! – Могучий офицер принялся рыться в баррикаде, расшвыривая ее части.

Спустя несколько секунд он извлек из нагромождения изломанной мебели гермошлем с разбитым лицевым щитком. Ершов перевернул его дырой вниз, и наземь посыпался ржавый песок давно засохшей крови.

– Не похоже на пулевое. – Инвазивный задумчиво разглядывал рваную пробоину величиной с кулак. – Странно… Огнестрельного оружия тут хватало, весь Центр в гильзах…

– Ерш, зайди внутрь! – зашипел в эфире голос разведчика. – Тут творилось что-то совсем нехорошее. Шаро его разберет, что происходило в этом Центре!

Ершов соскользнул с баррикады и скрылся за разбитыми воротами. Остальные последовали за ним, и Виолетта поспешила вперед, инстинктивно стремясь находиться рядом с как можно большим количеством людей. Мертвый Центр, погибший четырнадцать лет назад, вызвал у нее страх, как будто жуткая трагедия случилась здесь только что. Внутри оказалось темно, осветительные приборы были разбиты пулями, и Ершов приказал включить переносные прожекторы. Хозяйственный Отдел выделил на их разведывательную миссию сразу два таких прибора, и их мощные лучи неплохо справлялись с заполняющей гермокорпус темнотой. Виолетта торопливо шагала за Ершовым и вздрагивала от страха едва ли не с каждым пройденным метром.

Бесконечно длинный коридор гермокорпуса устилали обрывки скафандров. Чем дальше она проходила вглубь строения, тем чаще попадались куски резинопластика и обломки стеклокерамики. Разбитые гермошлемы, рукава, штанины, ботинки, куски спинных и грудных частей лежали вперемешку со стреляными гильзами, и ей стоило больших трудов не споткнуться на разъезжающейся под ногами толще рваного пластика. Все фрагменты снаряжения когда-то были густо залиты кровью, засохшие частицы которой теперь превратились в ржавую пыль, невысокими облачками поднимающуюся вверх под действием ее шагов.

– Что… – она едва не упала, запнувшись о безногий скафандр, разорванный от горла до паха, – что здесь происходило?! Почему вокруг одни обрывки?! Зачем нужно было рвать скафандры на части?! Может, это входило в борьбу с эпидемией? Тела умерших требовалось предать огню как можно быстрее?

– По всему Центру не требовалось, а здесь потребовалось? – хмыкнул Ершов. – Скорее уж, кто-то пытался как можно быстрее добраться до кислородных баллонов! Хотя все равно непонятно, где же останки людей…

В этот момент вновь они достигли лестницы, ведущей в подвальные этажи, где в условиях оптимальных для хранения температур и располагались хранилища стратегических запасов. Между входом на лестницу и лифтом их ждали разведчики. Один из них увидел Ершова и посветил тактическим фонарем, показывая окружающую картину:

– Здесь была последняя линия обороны. – Луч фонаря осветил несколько перевернутых погрузчиков, перегораживающих лестничную клетку. – Сюда отступили те, кто уцелел на входной баррикаде, но оборону лестницы готовили заранее. Видимо, понимали, что могут не удержать ворота. Лифтовые тросы перерезали и уронили кабину в шахту, это требует времени, тем более в скафандрах. Тут отбивались до последнего, на этом все и закончилось. В шахте рваных скафандров навалено – до следующего этажа, и за баррикадой, на лестнице, их не меньше сотни. Очень похоже, что убитых вырезали из снаряжения и обрывки скафандров побросали там же, где потрошили. Никаких костей или останков, хотя крови когда-то было полно, там все в кровяной трухе. Судя по тому, что этажом ниже, в самих хранилищах, фрагментов скафандров нет, в этом месте одна группировка перебила другую полностью, и на этом бои закончились. Зато там есть… – боец тряхнул головой, – пойдем, сам посмотришь.

Он прошел через пробитую в баррикаде широкую дыру и принялся спускаться по лестнице.

– Держитесь за перила, иначе не пройти, – посоветовал он, хватаясь за поручни, и двинулся сквозь рваные куски снаряжения, утопая в них по пояс. – Ноги лучше поднимать повыше.

Виолетте с большим трудом удалось заставить себя пойти следом. К тому моменту, когда она добралась до нижнего этажа, ее всю трясло. Виолетта едва ли не бегом вырвалась из рваного месива расчлененных скафандров и поспешила добраться до Ершова, остановившегося в десятке метров впереди вместе с разведчиками. Штурмовики стояли в распахнутых воротах хранилища и водили по его полу лучами тактических фонарей. Она подбежала к ним и тут же замерла как вкопанная. Все пространство склада было густо усеяно пустыми, смятыми и нещадно разодранными консервными банками пищевого Неприкосновенного Запаса, из россыпей которых торчало сильно переломанное стрелковое оружие.

– Что это… – раздался позади голос Малевича. – Что здесь произошло?! – Он остановился рядом с Виолеттой и ошарашенно водил фонарем по покрытым грязью и ржавчиной жестяным кучам.

– А что непонятного? Кто-то сожрал весь пищевой НЗ, – невозмутимо объяснил Ершов. Он подошел к ближайшему стеллажу, скрипя сминаемыми консервными банками, и направил автомат на вдребезги разломанный складской короб, освещая его тактическим фонарем. – Видимо, кушать хотелось сильно, раз не стали вскрывать замки, а просто раздолбали ящики со всех сторон. Толпой колотили… – Инвазивный здоровяк расшвырял ногой слой ржавых банок и