его подсунуть. Рискнули. И до последнего момента не были уверены, что информация точная. Только когда на Воронежском фронте началось, а у Рокоссовского было еще тихо — поняли, что рискнули не зря, снаряды даром не пропали, срок начала атаки был сорван.

Но это в условиях соприкосновения фронтов! Когда своя разведка боем захватила языка и язык стал давать показания. И то сомневались в этих показаниях до последнего момента, пока они не подтвердились действиями противника.

Масштаб всего лишь одного из фронтов и драматическая ситуация насчет полученной точной даты начала операции. Константин Константинович ее как драматическую и описывал.

А теперь представьте не масштаб фронтовой операции, а масштаб обороны ВСЕЙ страны. И на фоне этого масштаба Сталин ждет, когда ему разведка сообщит о точном времени нападения Германии. Ему край как нужна эта дата. А наша разведка только и делает, что занята установлением этой даты. Причем, Сталин даже еще не нарком обороны. Нарком обороны Тимошенко. Но начальник ГРУ информацию разведки направляет Сталину, а не своему прямому начальнику — Тимошенко. Так в нашей историографии это зафиксировано. Как не подлежащий сомнению момент.

Это всё происходило потому, наверно, что Сталин военным не был. А Семен Константинович был военным, поэтому ему точная дата нападения была неинтересна. Абсолютно неинтересна. Наверно, Семен Константинович так своей разведке и сказал: «Вы мне от этих Зорге разных всякую лабуду не носите. Отправляйте это шпаку Сталину, он читать любит и читает много, по 500 страниц в день, а у меня нет времени на всякую ерунду».

А 21-го июня Тимошенко со своим начальником Генштаба Жуковым сами прибежали к Сталину с донесением о немецком перебежчике-ефрейторе и стали уговаривать его разрешить поднять войска по тревоге. У Рокоссовского свои разведчики языка взяли и то — сомневались. А тут какой-то перебежчик и начальник Генштаба Жуков, отвечающий за разведку, ни разу не сомневался.

Для кино эта история — в самый раз. И для рассказов дяди Жоры про его полководческие подвиги. Для реальности — ей нет в реальности места. Потому что в реальности Сталин если бы сразу не уволил без разговоров с их должностей Тимошенко и Жукова, то, хотя бы, начал эту процедуру с вопроса: «Э-э, военные люди, а что, когда немцы начнут переходить границу и завяжется перестрелка с пограничниками Берии, вы не успеете поднять войска по тревоге и вывести их на оборонительные рубежи?»

На этом вопросе всё и закончилось бы. Этим вопросом можно закончить и всю нашу позорнейшую историографию о начале войны. Понимаете, даже в абсолютно мирное время войска приграничных округов, те из них, которые должны встретить еще абсолютно гипотетический первый удар противника, дислоцируются и живут по распорядку такой боеготовности, при которой они в состоянии успеть подняться по тревоге, выдвинуться к рубежам обороны и приготовиться к отражению наступления врага по расчетному времени, определяемому не с момента получения шифровки от какого-нибудь Зорге, а с момента начала перехода войсками противника границы.

Картина, знакомая нам по фильмам о начале войны, когда бойцы Красной Армии просыпаются утром 22 июня в казармах, разбуженные взрывами снарядов и бомб между кроватями, к реальности никакого отношения не имеет. Не располагаются казармы частей даже приграничных округов на расстоянии дальности действия артиллерии вероятного противника. Насчет действий авиации противника — а зачем тогда в РККА создавались войска ВНОС?.. Исключения бывают, как в Бресте. Но до Бреста нам еще рано…

Пока остановимся на том, что только 25 февраля 1956 года стало известно, насколько было важным узнать точную дату начала войны. До этого дня никто о важности данного вопроса даже не догадывался. Спасибо дорогому Никите Сергеевичу, а то бы так и не узнали…

* * *

Узнали советские люди после 20-го съезда КПСС и нечто еще более для них неожиданное:

«Если взять многие наши романы, кинофильмы и исторические „исследования“, то в них совершенно неправдоподобно изображается вопрос о роли Сталина в Отечественной войне. Обычно рисуется такая схема. Сталин все и вся предвидел. Советская Армия чуть ли не по заранее начертанным Сталиным стратегическим планам проводила тактику так называемой „активной обороны“, то есть ту тактику, которая, как известно, допустила немцев до Москвы и Сталинграда.»

Оказалось, что всё это неправда. Не так всё было. Оказалось, что

«До войны в нашей печати и во всей воспитательной работе преобладал хвастливый тон: если враг нападет на священную советскую землю, то мы ответим на удар врага тройным ударом, войну будем вести на территории противника и выиграем ее малой кровью. Однако эти декларативные заявления далеко не во всем подкреплялись практическими делами, чтобы обеспечить действительную неприступность наших границ.»

Т. е., декларировали неприступность границ, а сами отступали до Москвы. Не исполнили обещаний, данных в декларациях.

Вы давно обновляли ваши знания о знаменитом секретном докладе Н. С. Хрущева? Я вам советую текст этого доклада всегда держать перед глазами, когда вы читаете исследования историков наподобие А. Исаева. Для понимания того, чьи уши торчат из исследований этих историков. Уши дорогого Никиты Сергеевича.

А теперь кое-что из резолюции по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР, принятого на последнем предвоенном съезде партии:

«Обеспечить должный контроль за выполнением решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР о запрещении строительства новых предприятий в Москве и Ленинграде, а также распространить это постановление на Киев, Харьков, Ростов-на-Дону, Горький, Свердловск, в которых впредь запретить строительство новых предприятий.

б) В таких экономических очагах страны, как восточные районы, Урал и Поволжье, в третьей пятилетке создать предприятия-дублеры по ряду отраслей машиностроения, нефтепереработки и химии, чтобы устранить случайности в снабжении некоторыми промышленными продуктами с предприятий-уникумов.

в) Предусмотреть более быстрый рост объема капитальных работ и строительство новых предприятий в восточных и дальневосточных районах Союза ССР. Продолжать всемерно развитие металлургической базы в этих районах, для чего из общего количества доменных печей три четверти их построить в третьей пятилетке в восточных районах страны.

Создать новую крупную производственную базу текстильной промышленности на востоке СССР с переработкой среднеазиатского хлопка. На Дальнем Востоке предусмотреть быстрые темпы развития добычи угля, а также цемента в размерах, обеспечивающих полностью его потребности.»

И еще раз из статьи Михаила Васильевича Фрунзе:

«Анализируя вероятную обстановку наших грядущих военных столкновений, мы заранее можем предвидеть, что в техническом отношении мы, несомненно, будем ниже наших противников. Обстоятельство это имеет для нас чрезвычайно серьезное значение, и мы, помимо напряжения всех сил и средств для достижения технического