На борту транспортного самолета Ту-104 находились командующий флотом адмирал Эдуард Спиридонов, командующий авиацией флота генерал-лейтенант Георгий Павлов, 17 адмиралов и генералов из числа руководителей ТОФ, другие пассажиры – вместе с экипажем более 50 человек. Самолет разбился 7 февраля 1981 г., через несколько секунд после взлета с военного аэродрома города Пушкина, что под Ленинградом. Эта трагедия считается одной из самых тяжелых в отечественной авиации.

В тот день в Ленинграде закончилось совещание руководящего состава Военно-морского флота, на котором главком ВМФ адмирал Горшков подвел итоги прошедшего года.

На этом совещании тихоокеанцев признали лучшими по всем показателям боевой учебы. С хорошим настроением военно-морские руководители стали собираться домой. Пользуясь случаем, старались прихватить из центра то, что в те годы было дефицитом. Кто-то раздобыл дефицитную бумагу разных форматов (тонна-полторы), кто-то выбил запас карт (еще полтонны), кому-то удалось достать служебную аппаратуру и т. д. В итоге самолет оказался существенно перегруженным.

Положение усугубило то, что радостные пассажиры и экипаж не проконтролировали расположение груза внутри фюзеляжа самолета. Комиссия установила, что центровка общей массы оказалась за установленными пределами – ближе к хвосту. Это ухудшило аэродинамику (устойчивость) самолета, что не ощутимо на земле, но проявляется сразу после отрыва шасси от бетонки. Последней ошибкой было то, что экипаж начал взлет на несколько сот метров раньше, чем это следовало делать. Командир экипажа – опытный первоклассный летчик, летавший именно на этом самолете более 10 лет, стал выполнять взлет по входившей тогда в моду зарубежной «экологической» методике – как можно круче набор, чтобы быстро увести от земли гром ревущих двигателей. В результате самолет оказался, как говорят пилоты, «подорван» на меньшей (чем нужно было для перегруженного лайнера) длине разбега и на меньшей скорости.

Последним фактором, опрокинувшим и самолет, и судьбы членов экипажа и пассажиров, стал сильный встречно-боковой ветер. Зная о нем и предполагая парировать снос, летчики дали элероны вправо – на ветер. И именно туда, вправо, повалился многотонный лайнер.

Расследование катастрофы Ту-104 длилось несколько недель и проходило в напряженных спорах между представителями КБ Туполева, бывшего командования ВМФ и МО, летчиков-испытателей. «Стрелочником», однако, был назначен командир авиационной дивизии полковник Яковлев, базирующийся на Дальнем Востоке. В работе совещания он не принимал участие и в момент беды находился за десятки тысяч километров от места события. Но самолет Ту-104 входил в отряд управления этой дивизии, и этого оказалось достаточно, чтобы московские начальники свалили на него всю вину.

Из хроники происшествий: 24 августа 1981 г. около Завитинска (район Благовещенска), СССР, пассажирский самолет Ан-24 столкнулся в воздухе с военным самолетом Ту-16. Погиб 31 человек. Одна пассажирка чудом спаслась. Это была Савицкая Лариса Владимировна, 1961 г. рождения.

О том, что происходило на борту, или, точнее, в обломках падавшего на тайгу Ан-24, рассказала сама Лариса. Они только-только поженились – студентка педагогического института Благовещенска Лариса Андреева и студент медицинского вуза Володя Савицкий. Ей – 20, ему – 19. А тут сразу сессия, практика. Лишь в августе им удалось поехать в свадебное путешествие. В салоне стюардесса попросила пройти их вперед. Но Лариса почему-то захотела пересесть. И они с Володей прошли в хвост самолета. Лариса села в левом ряду у иллюминатора и сразу заснула, Володя – рядом.

«Я проснулась от удара. В салоне сплошные крики. Вой. Сразу посмотрела на Володю. Лицо – все в крови. Поняла, что его уже нет. И мне вдруг все стало безразлично. И никакого страха, никаких эмоций. И это меня тоже спасло. Самолет падал, меня бросило из кресла через Володю, очнулась я на полу в проходе. Видимо, от удара об пол сломала, как потом выяснилось, правую руку. Но самого удара я не помню. И тут я вспомнила сцену из фильма, который недавно смотрела с Володей, – “Чудеса еще случаются”. Как девушка спаслась в разбившемся самолете – она падала в джунгли, в кресле. И я стала думать о спасении. Придвинулась к свободному креслу у иллюминатора. Вцепилась в подлокотники и со всей силой пыталась отталкиваться руками и ногами от пола и сиденья. Меня никто такому не учил, откуда это взялось, я не знаю. Но, как потом выяснилось, я делала правильно… Что происходило с самолетом, толком не видела. В иллюминаторе проносились облака, потом их закрыл сплошной туман, оглушал вой ветра. Самолет не загорелся. Вдруг в иллюминаторе зеленая вспышка. Тайга! Я вся напряглась, собралась. Обломки самолета падали около 8 минут… Жуткий удар, страшная боль в каждой клеточке тела…»

Удар смягчила березовая роща, и столкновение с землей не оказалось смертельным для Ларисы. «Очнулась в кресле, удержалась как-то в нем, через пять часов, – продолжала свой рассказ Лариса. – Уже был вечер. Часы “Чайка” с позолоченным браслетом, которые Володя купил мне во Владивостоке, продолжали ходить. Постепенно приходила в себя. Не открывая глаз, негромко спросила: “Есть кто живой?” Только комары гудят…Пошел дождь, в тайге в августе уже холодно – градусов восемь. А я в вязаном платье и плаще. Промокла насквозь. Болят спина, грудь. Но я потом встала, осмотрелась. Поняла, что оказалась в таежной глуши. Очень захотелось пить. Недалеко от обломков нашла старую, заросшую травой колею лесовозов, попила из лужи. И опять – в кресло. Сна не было – только какая-то внутренняя пустота. И желание умереть. Но что тогда, подумалось, скажет мама?.. Утром и днем дождь не прекращался. Нашла кусок обшивки самолета и приделала к креслу крышу, накрыла себя чехлами с кресел, чтобы не терять тепло. На голову натянула полиэтиленовый пакет от комаров.

Есть ничего не могла, даже ягоды – зубы были разбиты.

На третий день, 26 августа, дождь кончился и выглянуло солнце. В небе появились поисковые вертолеты и самолеты… Закурила и тут увидела солдатиков, которые прочесывали лес. Они – меня. “Мы тебя перенесем”. – Я сама”. А даже встать не смогла. Все – помощь пришла, и организм отказал. Да и не могла я в принципе ходить – позвоночник был сломан в пяти местах…» А еще Лариса, по ее словам, получила сотрясение мозга, челюстные травмы. И что-то с левой ногой стряслось.

Она не должна была выжить. Но выжила. Нашла силы, чтобы жить… Через год восстановилась в институте. Училась отлично… На этом можно и закончить: все главное и самое страшное сказано.

Суслова называли главным идеологом страны и «серым кардиналом», из него сделали почти демоническую личность. А на самом деле? В нем не было ни интеллекта Маленкова, ни хитрости Хрущева, ни цепкости Брежнева. Заурядный чиновник партаппарата со скучной биографией. И тем не менее именно он стал олицетворением идеологического террора в СССР.

Началом его карьеры можно считать 1931 г., когда Суслов получил скромную инспекторскую должность в Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Ему 29 лет, биография безукоризненная. Из бедной крестьянской семьи. В Москву он попал по путевке своей деревенской парторганизации – приехал учиться на рабфак. Потом Институт народного хозяйства им. Плеханова, который окончил в 1928 г., и преподавательская работа – стал читать курс политэкономии в Московском университете и Промакадемии.