А о том, что разведывательных материалов было достаточно, чтобы принимать адекватные политические решения, проиллюстрирую на ряде сообщений разведки

Упреждающий комментарий. 1. Ниже приводится всего лишь мизерная часть разведывательной информации, предшествовавшей заключению советско-германского договора о ненападении. То есть только то, что официально рассекречено, официально опубликовано в различных изданиях или как-то упомянуто в различных официальных публикациях и выступлениях официальных лиц, представляющих разведывательные службы. 2. Значительная доля приводимой ниже разведывательной информации поступала по каналам ГРУ, причем подавляющая ее часть исходила от источников, принадлежавших очень сильной нелегальной агентурной группе ГРУ в германском посольстве в Варшаве. 3. Одновременно приведены данные разведки НКВД.

1. Трансформация основной цели нацистской Германии – уничтожение СССР – в проектируемые некие планы руководства Третьего рейха стала четко прослеживаться в различных информационных материалах военной разведки и разведки НКВД еще с середины августа 1938 г. Об этом свидетельствуют, например, материалы ГРУ о совещании высшего командования вермахта в Ютеборге 19 августа 1938 г.

По данным ГРУ, речь шла о «переводе всего хозяйства Германии на службу военной политике и полной военизации страны», а также о том, что «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы», что «ей нужны территории зерновой Украины» и что основная цель фюрера сформулирована как «борьба с Советами».[64] До этого фюрер рассуждал, например, о тех же «территориях зерновой Украины» всего лишь в сослагательном наклонении – ах, если бы у Германии были бы такие территории, то рейх утопал бы в изобилии. Так он говорил еще осенью 1936 г. на очередном съезде нацистской партии. И вдруг, всего-то через два года, тон его заявлений резко изменился – от сослагательного наклонения ни хрена не осталось, появились категорические формулировки задач.

2. Первые признаки, конкретизирующие потенциальную возможность двухфронтового нападения на СССР, то есть одновременно со стороны Германии в союзе с Польшей и Японии, появились в советской разведывательной информации уже в самом начале октября 1938 г.

Еще 3 октября 1938 г. легендарный Р. Зорге («Рамзай») сообщил в Москву: «От военного атташе (подполковника Матцки. – А. М.) получил сведения о том, что после разрешения судетского вопроса следующей проблемой будет польская, но она будет разрешена между Германией и Польшей по-дружески в связи с их совместной войной против СССР».[65]

Комментарий. Здесь следует иметь в виду следующее. В то время из Лондона были получены сведения о том, что в Германии началось подробное изучение возможностей «решения украинского вопроса» и что Гитлер дал германскому генеральному штабу указания начать подготовку к нападению на СССР. Создание «Великой Украины», которая состояла бы из населенных украинцами районов СССР и Польши, а также Закарпатской Украины, в то время рассматривалось гитлеровцами как важнейшая составная часть германской восточной политики. Сама же эта «Великая Украина» могла бы существовать, по их мнению, «лишь безоговорочно опираясь на Германию, в связи с чем она по существу превратилась бы в германского вассала».[66] Нацистская дипломатия начала переговоры по «украинскому вопросу» с Польшей. Ее надежды на то, что удастся сговориться с тогдашним польским правительством о совместном выступлении против СССР, не были лишены оснований. Прецедент уже был. В связи с аншлюсом Австрии Польша стала особенно стремиться к захвату Литвы. И только резкое предупреждение СССР удержало ляхов от этой авантюры. Затем Польша решила вместе с Германией поживиться за счет Чехословакии.[67] Еще с середины июня между польским послом Липским в Германии и Герингом начались переговоры о сотрудничестве, в том числе и военном, в деле «полного расчленения Чехословакии» и ее ликвидации.[68] 27 сентября Бек дал послу в Берлине Липскому директиву договориться с Герингом о том, чтобы Польша заранее была информирована о начале Германией военной акции против Чехословакии. «Для вашей секретной информации сообщаю, – писал Бек, – что мы располагаем вооруженными силами, готовыми к действию. В зависимости от развития событий мы можем принять необходимые действия вслед за началом германо-чехословацкого конфликта».[69] Ю. Липский согласовал со статс-секретарем МИД Германии Э. Вайцзекером конкретные действия обеих стран, в том числе и «военную демаркационную линию на случай польско-чешской войны».[70]

Сразу же после мюнхенского сговора четырех держав, в полночь с 30 сентября на 1 октября, Польша предъявила Чехословакии ультиматум о немедленной передаче ей Тешинской области, а на следующий день начала ввод в Тешинскую область своих войск. Польские правящие круги за свои агрессивные действия получили даже похвалу гитлеровцев. В сущности же Германия и Польша заключили направленный против СССР военный союз на тот случай, если в результате оказания последним помощи Чехословакии в защите от нападения со стороны Германии и Польши они окажутся в состоянии войны с Советским Союзом. 30 сентября польское правительство поставило перед гитлеровцами вопрос о том, может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию возникнет вооруженный конфликт между Польшей и СССР. На следующий же день Липский писал в Варшаву об ответе, полученном им от Риббентропа: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную».[71] При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь. Геринг также заверил Липского 1 октября, что «в случае осложнений с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии».[72]

Вскоре встал вопрос о совместной агрессивной войне Германии и Польши против СССР. Риббентроп в беседе с польским послом Липским выдвинул 24 октября 1938 г. предложение об «общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией». Эти предложения предусматривали присоединение к Третьему рейху Данцига (с сохранением экономических льгот в Данциге для Польши); строительство Германией экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через польское Поморье; продление польско-германской декларации о дружбе и ненападении на 25 лет; гарантирование Германией польско-германской границы. Риббентроп предложил, чтобы, укрепив, таким образом, польско-германскую дружбу, обе страны проводили «общую[73] политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта». Сильную заинтересованность в германо-польском сотрудничестве против СССР проявила также и Япония, вынашивавшая планы совместной войны трех стран против Советского Союза.[74]