говядины. В настоящее время производители мяса и молочных продуктов получают почти $100 млрд. в год от инвестиционных фирм, пенсионных фондов и банков, например Barclays и JPMorgan Chase. Когда растительное мясо приживется, «их инвесторы, кредиторы, страховщики и партнеры просто начнут говорить: “Да этот бизнес отправляется на свалку”. Им будет все сложнее и сложнее собирать деньги, находить партнеров и прочее, поскольку отрасль будут считать умирающей». Судя по этому заявлению, Браун предвидит довольно жесткий переход.

Мировой рынок скота – это $1,2 трлн. в год, что приблизительно соответствует ВВП Мексики. Все это Impossible хочет заменить, а потом взяться за молоко, сыр и морепродукты. Известны ли эти цифры Пэту Брауну? Он утвердительно кивает. Сможет ли Impossible все это заменить? Он качает головой и говорит о потенциальных партнерах, которым Impossible может предоставить лицензию на свои технологии.

Цель Брауна – добиться ежегодного удвоения влияния Impossible. Звучит разумно, но только до тех пор, пока не осознаешь, что Google это не удается как минимум с 2006 года, а «Фейсбук» достиг такого результата лишь дважды с 2007 года. Impossible Foods, по словам Брауна, совершенно необязательно будет зависеть от небольшого числа культур: белок можно получить из шпината, салата ромен и люцерны. Люцерна особенно хороша. Согласно моделям Брауна, если отдать под нее 3 % мировой суши, она полностью обеспечит человечество белком. При этом, по его же словам, компания не использует эту культуру, потому что ее выращивает слишком мало ферм.

Может, из-за крайней уверенности в том, что он делает, или из-за того, что он повторяет свои речи по многу раз, но к Брауну сложно пропитаться симпатией. Чтобы хотеть снести бульдозером целую отрасль, нужен особый склад личности. У палатки дети – или, скорее, их родители – хотят с ним сфотографироваться, и растительного пророка уводят. Я отхожу и закусываю бургером Impossible с веганским сыром под возгласы: «Раз… два… три… Гем!»

Я вызываю Uber и еду на железнодорожную станцию. Водитель ничего не слышал о гамбургерах Impossible. Год 2035-й кажется ужасающе близким сроком для исчезновения животных ферм. Но это вовсе не значит, что само устремление неправильное.

* * *

В 2019 году в США прекратило деятельность почти 10 % молочных ферм – в среднем они закрывались по девять в день. Подал заявление о банкротстве самый большой производитель молока в стране, Dean Foods; за ним последовала другая некогда крупнейшая в стране молочная компания – Borden Dairy. В обоих случаях винили отчасти растущую популярность заменителей коровьего молока, например миндального и соевого. В 1974 году Ричард Никсон запил стаканом молока свой последний обед на посту президента. С тех пор средний американец стал пить его на 40 % меньше – шестьдесят пять литров в год вместо ста десяти. Веганский апокалипсис настал.

На самом деле нет. Спрос на коровье молоко в США продолжает расти. С 1975 года потребление молочных продуктов увеличилось на одну пятую: чистое молоко более чем компенсировали сыры и йогурты. (По грубой оценке, на изготовление ста граммов сыра уходит примерно литр молока.) В закрытии ферм не стоит винить веганов: реальная проблема в том, что отрасль консолидируется в несколько гигантских корпораций и у малых и средних фирм в любом случае были бы проблемы.

Отказ от мясного и молочного часто изображают как нечто радикальное. На самом деле этот путь менее радикален, чем сохранение текущей траектории. Пэт Браун прав в том, что выращивать одно животное, чтобы кормить им другое, невероятно неэффективно. Мировое население растет, развивающиеся страны богатеют. Совершенно непонятно, откуда взять еще больше мяса, молочных продуктов и яиц. По данным вашингтонского аналитического центра World Resources Institute, если не изменять систему, в 2050 году нам будет нужно дополнительно примерно шестьсот миллионов гектаров пашни и пастбищ по сравнению с 2010 годом. По площади это больше, чем весь Евросоюз, и создавать их придется за счет лесов и других природных экосистем, которые в настоящее время запасают углерод.

Либо мы перестанем есть мясо в таких количествах, либо надо готовиться к крайне опасному росту выбросов парниковых газов. Будет нанесен огромный урон животному миру. Согласно исследованию Нидерландского агентства по оценке окружающей среды, 60 % потерь биоразнообразия в последнее время связано с производством пищи. Мне не хочется говорить дочерям, что мы уничтожили природный мир потому, что он оказался вкусным. Мы и так уже исказили эволюцию промышленным животноводством и не собираемся сходить с этого разрушительного пути, нагревая планету и превращая леса в сельскохозяйственные угодья. Это наиболее веская причина, по которой борцам за права животных и защитникам окружающей среды нет смысла воевать друг с другом. Для обеих групп веганство должно стать высочайшим приоритетом.

Каков был бы мир без мяса? Само собой, в нем не держали бы на фермах миллиарды чувствующих существ – коров, кур, овец, свиней и всех остальных, – отнимая приличный кусок поверхности планеты. Миллионы гектаров, на которых сейчас выращивают корм для скота, особенно в США и Бразилии, отдали бы под производство человеческой пищи или использовали для возрождения дикой природы и связывания углерода. Если мы заменим чем-нибудь мясные и молочные продукты, сельскохозяйственных земель станет меньше примерно на три четверти. Может быть, некоторые фермы превратятся в рощи для туризма или природные заповедники, а фермеры и их дети, многие из которых все равно не интересуются животноводством, будут на них работать. Это может заложить основу для природоохранного движения – об этом я расскажу ниже.

(Необходимые площади можно сократить еще больше с помощью, например, вертикальных ферм – ангаров со светодиодным освещением, в которых растения выращивают друг над другом. Это гениальное решение, ведь пищу можно производить рядом с местами проживания людей круглый год и независимо от климата. Берлинская компания Infarm, привлекшая более $300 млн. инвестиций, утверждает, что ее вертикальным фермам требуется на 99 % меньше земли, на 95 % меньше воды, на 90 % меньше транспорта и на 75 % меньше удобрений по сравнению с традиционными. Поскольку среда под контролем, пестициды не нужны. Урожайность пшеницы в десятиэтажной вертикальной ферме может в шестьсот раз превысить текущую мировую среднюю. Проблема в том, что расходы на строительство и энергоснабжение таких предприятий просто астрономические по сравнению с тем, чтобы засеять поле и положиться на солнце. На данный момент, специализируясь на дорогих малопитательных травах и сортах салатов, они едва сводят концы с концами. До пшеницы и других пищевых продуктов еще очень далеко.)

В мире без мяса исчезнут скотобойни и мясоперерабатывающие заводы, хотя большинство людей их все равно не видит и не заметит перемен. Я представляю,