Могли ли Павлу Ефимовичу дать подобное указание сверху? В этом я глубоко сомневаюсь, так как ни в одном из других округов ничего подобного не произошло. Да, в 1937–1938 году репрессии выкосили очень многих военачальников, но все же лейтенантов командирами крупных воинских соединений и объединений нигде не назначали. К началу Великой Отечественной войны почти все командующие армиями, корпусами и дивизиями имели за плечами опыт Первой мировой войны, и уж все в обязательном порядке прошли Гражданскую, пусть даже в рядовых должностях. Это значило, что все они имели за плечами, как минимум, 20–25 лет воинской службы. Но ведь Дыбенко почему-то требовал, чтобы армиями и корпусами вверенного ему округа командовали исключительно мальчишки-лейтенанты! Почему?

Мог ли Дыбенко просто заявиться на совещание в пьяным и нести с трибуны откровенную ахинею? Оглядываясь на непростой служебный путь Павла Ефимовича, мы можем сказать, что на такое он был вполне способен. Рокоссовский о состоянии Дыбенко не упоминает. Возможно из деликатности, возможно, потому, что тот пьяным действительно в тот момент не был. По крайней мере, Дыбенко, как явствует из воспоминаний К.К. Рокоссовского, вполне адекватно отреагировал на заданный ему вопрос. Ну, а если Дыбенко не был в тот день пьяным, что тогда? Тогда остается только одно — командарм 2-го ранга П.Е. Дыбенко сознательно начал уничтожение вверенного ему военного округа. И пусть даже его преступный приказ так и не был выполнен и впоследствии репрессированных командармов, комкоров и комдивов заменяли на более-менее подготовленных полковников и подполковников, дело не в этом. Дело в том, что в день совещания Дыбенко практически полностью дезорганизовал вверенный ему округ, т. к. с этого момента все командармы, комкоры и комдивы, разом прекратили активную деятельность. Зачем им "горбатиться" на службе, когда через два месяца все равно выгонят с должности, да еще заменят какими-то мальчишками. Большего оскорбления для военачальника придумать просто невозможно.

Для меня, автора этой книги, распоряжение Дыбенко об одномоментной замене всех командармов, комкоров и комдивов Ленинградского округа на лейтенантов осталось одной из самых больших загадок в его биографии.

* * *

В воспоминаниях ряда ветеранов партии упоминается любопытный факт — Сталин достаточно долго ждал покаяния Дыбенко, в его участии в антисоветском заговоре, надеясь сохранить Павлу Ефимовичу жизнь. Именно этот факт был обыгран в фильме "Тухачевский. Заговор маршала" (режиссер И.Ветров, 2010 г.). Там Сталин, при встрече с вернувшейся на время в СССР А. Коллонтай, намекает ей о том, чтобы та уговорила своего бывшего мужа покаяться в участии в заговоре под гарантии личной безопасности. Коллонтай организует встречу Сталина с Дыбенко, которая проходит в неформальной обстановке на квартире Сталина. Присутствуют трое: Дыбенко, Коллонтай и сам хозяин. Пьют чай и вспоминают события далекого 1917 года. Дыбенко, вняв уговорам Александры Михайловны, вроде бы готов к тому, чтобы спасти свою жизнь, признавшись в своих грехах и отказаться от дальнейшего участия в политических интригах. Но в самый последний момент, испугавшись, Дыбенко трусит и не решается на откровенность. Вместо того чтобы покаяться, Павел Ефимович поет Сталину революционные матросские песни. Тот песни слушает и ждет. Но ничего не происходит. Сталин и Коллонтай откровенно разочарованы, таким оборотом, понимая, что этим Дыбенко сам загоняет себя в угол. Более Коллонтай в судьбу Дыбенко уже не вмешивалась. Кстати, Сталин по достоинству оценил ее порядочность и благородство, а потому, и оставил в покое.

Но и после этой встречи Сталин все еще не оставляет мысли разойтись с Дыбенко мирно. Кровь героя Октября ему объективно не нужна, так как известие об аресте и суде над Дыбенко, несомненно, снизит степень героизации всей Октябрьской Революции, вызвав ненужные разговоры и слухи по всей стране.

Поэтому, спустя некоторое время, Павел Ефимович оказывается на заседании Политбюро ЦК партии. Формальным поводом к вызову на Политбюро стало письмо служащих ленинградской гостиницы "Националь" где проживал Павел Ефимович, организуя и возглавляя многосуточные пьяные оргии с местными проститутками. Заседание Политбюро — мероприятие более официальное, чем чаепитие на сталинской квартире. И все же это был еще один шанс для Дыбенко. Товарищей по партии на сей раз не интересовало ни состояние дел в вверенном Дыбенко военном округе, ни его очередные пьяные похождения. Члены Политбюро требовали от Дыбенко разъяснений по поводу информации о его связях с германской и американской разведками. Они требовали "открыться перед партией" если такие факты были. На заседании Политбюро Сталин припомнил Дыбенко, что среди болыпевицкого руководства давно ходят разговоры о том, что Дыбенко является германским шпионом. Намекнул и на кое-какие документы. Впоследствии во времена хрущевской "оттепели", либеральные историки начнут утверждать (не зная сути вопроса) о том, что Сталин, якобы, обвиняя Дыбенко в германском шпионстве, вспоминал 1917 год, когда германскими шпионами Керенским были огульно объявлены все большевики во главе с Лениным. Выводы напрашивались сами собой — Сталин — дурак, а Дыбенко ни в чем неповинный герой. На самом же деле, говоря о вербовке Дыбенко германской разведкой, Сталин имел в виду вовсе не 1917 год, а 1918. Сталин не без основания сомневался в весьма странных обстоятельствах ареста Павла Ефимовича и в не менее странных обстоятельства его последующего освобождения в Крыму. При этом оба прекрасно понимали, о чем собственно идет разговор. Именно поэтому Дыбенко ничего не ответил на обвинения Сталина, так как не знал, какими доказательствами тот располагает. Высказался Сталин о и факте вербовки Дыбенко американскими разведчиками в Средней Азии. Определенная информация на этот счет у него так же имелась.

Что касается Сталина, то, на мой взгляд, вызвав Павла Ефимовича на заседание Политбюро, он снова дал ему шанс спасти свою жизнь. Повинившись в своем кругу, первый герой Октябрьской революции вполне мог бы быть прощен, хотя после этого о какой-либо дальнейшей карьере не могло быть и речи. Сталин, по-прежнему, не желал ареста символа Великой Октябрьской революции. Поэтому и был предложен компромисс: Дыбенко кается, взамен получает должность в штате какого-нибудь университета марксизма-ленинизма, чтобы рассказывать пионерами и комсомольцами о своем революционном прошлом. Но Дыбенко или не понял выдвинутого ему предложения или же, уверовав в свою неуязвимость, не захотел отказаться от мечты возвращения на политический Олимп. Как бы то ни было, последнее предложение Сталина не было им принято.

Как следствие этого, вскоре последовал приказ наркома обороны СССР о вызове П.Е. Дыбенко в Москву. Ленинградским округом Дыбенко прокомандовал всего ничего — с 5 июня по 10 сентября 1937 года, когда убыл в Москву и уже обратно не вернулся. Тут впору было только выучить, какие соединения тебе подчинены, да ознакомиться с основными планами по боевой подготовке и отмобилизации. Занимался ли этими вопросами Павел Ефимович, нам неизвестно. Зато известно, что он преуспел в другом. За три месяца своего руководства ЛенВО Дыбенко успел избраться депутатом Верховного Совета 1-го созыва, а так же вместе с начальником Ленинградского УНКВД Л. М. Заковским провести тотальную чистку "врагов народа" в вверенном ему военном округе, отправив в лагеря несколько сотен командиров и политработников. Отметим, что в 1936–1937 годах 5-м кавалерийским корпусом Ленинградского военного округа командовал будущий Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский. В июне 1937 года, именно с подачи П.Е. Дыбенко, К.К. Рокоссовский был уволен из РККА «по служебному несоответствию» и месяц спустя арестован, как польский и японский шпион, а допрашивал и пытал его никто иной, как самых ближайший друг Павла Ефимовича Л.М. Заковский.