Молодой резидент лучше узнал свою резидентуру в которую в том числе входили Михаил Махров (Карлос Аламо, Хемниц), Герман Избутский (Боб), Рейхман (Вассерман), Ф. Гофштаджерова (Мальвина).

Через Боба удалось установить связь с Исидором Шпрингером (Ромео), а через него – с Ритой Арну (Джульеттой).

На имя Риты Арну на улице Атребатов, дом 101, была снята конспиративная вилла.

По заданию Центра была установлена связь с опытным радистом Иоганном Венцелем (Германом), который смог подготовить в качестве радиста Хемница.

Ромео рекомендовал Кенту молодую девушку, которой Кент дал псевдоним Вера. Это была бельгийская патриотка, выдававшая себя за сторонницу фашистских идей. Она добывала очень ценную информацию. Их встречи проходили в «домах свиданий». Придя в комнату, они первым делом пачкали помадой подушку, смачивали водой полотенце, комкали простынь и одеяло, создавая панораму бурных любовных баталий, и лишь потом Вера; докладывала о выполнении задания и получала новые поручения.

Работа резидентуры стала оживать, расширяться. Фрейлейн Аманн и майор Бретшнейдер часто жаловались Винсенте на то, что у них стало безумно много работы: они размещали большие заказы на многие изделия, необходимые германской армии для ведения боевых действий как в жарких странах, так и на севере, то есть в СССР.

Однажды немцы заказали фирме Винсенте Сьерра огромное количество специфической ткани, которая, как объяснили представители вермахта, была необходима немецким военнослужащим для защиты от злющих насекомых, которыми так богата Африка.

Эту информацию еще в 1940 году Кент передал в Центр.

Резидентура, к созданию которой во Франции приступил Леопольд Треппер – теперь уже не Адам Миклер, а Жан Жильбер, долгое время не имела своих шифровальщиков и радистов. Поэтому Жильбер часто приезжал к Кенту, чтобы лично передать ему материалы, которые срочно нужно было отправить в Москву.

Бывая у Кента, он часто встречал Маргарет Барча, которая ему очень нравилась. К великой радости Кента Маргарет Жильберу взаимностью не отвечала, хотя всегда была с ним приветлива и подчеркнуто вежлива. Жильбер пытался ухаживать за Маргарет, но встретил решительный отпор. Оправдывая свои действия перед Кентом, тот говорил, что якобы таким образом пытался проверить ее преданность Винсенте.

В отечественной и мировой историографии военной разведки времен Второй мировой войны деятельности советской военной резидентуры в Бельгии справедливо уделено серьезное внимание. Но до сих пор ни один из авторов – будь то ученый, писатель или профессиональный разведчик – не обратил внимания на факт, заслуживающий первостепенного внимания: с того момента, как резидентуру возглавил именно Кент, ею был осуществлен качественный скачок в сложнейшем деле добывания разведывательной информации, в первую очередь о Германии и ее армии.

Это стало возможно лишь благодаря созданию фирмы «Семекско», которая своим возникновением обязана в первую очередь предприимчивому «уругвайцу» Винсенте Сьерра. Историческая справедливость требует того, чтобы все события и персонажи были расставлены на свои места.

В исторической литературе до сих пор благодаря усилиям Леопольда Треппера, французского писателя Жиля Перро и ряда других авторов утвердилось мнение, что центральной фигурой в тех событиях был Жильбер. Что же, попытаемся проследить ход событий с середины 1940-го до начала 1941 года.

Итак, после германской оккупации Бельгии «канадец» Отто был вынужден спешно выехать во Францию, дабы сохранить свою жизнь, оставив Кенту развалившуюся резидентуру. Отбывая во Францию, Жан Жильбер снял со счетов ЭКСа триста тысяч франков и перевел их в Париж, дальнейшая судьба этих денег неизвестна.

Резидентом в Бельгии стал Кент, получив «в наследство» агентов, большая часть которых по документам числилась евреями и, следовательно, не могла работать эффективно, поскольку была вынуждена перейти на нелегальное положение.

Отто уехал, «крыша» развалилась, страна была оккупирована, но ведь задачи по ведению разведки Главразведупр не отменял. Он требовал конкретных донесений, важность которых возрастала с началом активных боевых действий германских войск в Европе.

Резидент Кент ощущал все большую уверенность в своей легализации. Да, он лишь на словах, а не на деле был коммерсантом, но он адаптировался в новом для себя обществе настолько, что ощущал себя его частью. Он был известен десяткам влиятельных людей в Бельгии, в том числе новым хозяевам страны – германским офицерам. Интендантские службы, возглавляемые многими из них, старательно работали на вермахт. Им были нужны надежные деловые партнеры, способные приумножить как богатства рейха, так и личные доходы интендантской братии, не отличавшейся особой чистоплотностью во все времена, в армиях любого государства. Щедрый на подарки и застолья Винсенте Сьерра их очень устраивал. Все это позволило Кенту быстро расширить свои деловые связи и добиться большого предпринимательского успеха.

К великому счастью, Кент всегда умел критически относиться к своим успехам. Он словно дискутировал с невидимыми оппонентами, которые пристально приглядывались к каждому его шагу. Словно упреждая их, Кент сам себе задавал вопрос: «Почему ГРУ не предусмотрело мою переписку с “родителями” и “друзьями” из Уругвая?» Действительно, для внимательного стороннего наблюдателя это могло показаться странным.

У Кента холодела душа, когда он вспоминал рассказ одного из источников о своем коллеге Хемнице, который как-то за столом, находясь в гостях, по незнанию отхлебнул воды из чаши, в которой плавали лимонные дольки. Вода предназначалась для мытья рук после спаржи, сдобренной жирным соусом. Ее было принято есть с помощью вилки, проделывая помимо этого и элегантные манипуляции руками. К счастью, присутствовавшие за столом гости расценили поведение Хемница как чудачество, стремление выглядеть экстравагантным...

Кент в подобных ситуациях был хитрее и дальновидней. Он не торопился притрагиваться к еде и питью, изображая на лице смущение, и внимательно присматривался к тому, как вели себя за столом окружающие, чтобы потом следовать их примеру. Смущение было искренним, ему было стыдно, что подобным «пустякам» его не учили в ГРУ.

Приняв бельгийскую резидентуру, Кент определил для себя главную задачу – создание надежной «крыши», которая не только была бы прикрытием для разведывательной работы, но и приносила бы доход.

Зарабатывание денег не было самоцелью: германское офицерство не стало бы иметь дело с мелкими фирмами. Им были нужны серьезные деловые партнеры, доброжелательно относящиеся к Германии.

Кент начал реже посещать занятия в Брюссельском свободном университете, но в институте, где готовили бизнесменов, стал самым прилежным студентом. Он изучал бельгийское законодательство, опыт создания и деятельности коммерческих фирм, порядок оформления договоров с организациями и частными лицами. Учиться было легко и интересно. Педагоги в институте были квалифицированными специалистами. Вскоре Кент имел неплохое представление о бухгалтерском учете, о работе, которую сейчас принято называть менеджерской.