Чего стоили разведчику подобные «признания» может понять лишь тот, кто прошел через этот ад. Фашисты уже замкнули блокадное кольцо Ленинграда, в котором находились родители Кента, а он был вынужден сотрудничать с их потенциальными убийцами, приглашать врагов в свой дом, как близких друзей. Всякое ли сердце выдержит это?

Как-то раз, в первые дни фашистского вторжения на советскую землю, Кент вместе со своими друзьями – французскими предпринимателями – находился в ночном кабаре «Таверна». Кто-то из подвыпивших друзей расхрабрился и рассказал анекдот о том, как Гитлер посетил в Париже Дворец Инвалидов, где покоится прах Наполеона Бонапарта. Гитлер, обратившись к гениальному полководцу, стал хвастать тем, что он завоевал Францию, Бельгию и другие страны, а вот теперь, дескать, начал победоносный поход на Россию. В ответ он услышал из-под земли какие-то странные шорохи, а потом Наполеон сказал: «Что ж, я приготовил тебе местечко рядом со мной...»

Эта байка удачно обобщала настроения многих французов и бельгийцев.

Но, конечно, подобные случаи были лишь дополнением к той колоссальной целенаправленной разведывательной работе, которую вела советская военная резидентура.

Как-то раз в Брюссель из Парижа приехал Жильбер. Он попросил Кента срочно зашифровать и отправить в Центр донесение, в котором сообщалось, что советским разведчикам во Франции удалось завербовать двух очень ценных агентов. Это были русские эмигранты барон В. Максимович и его сестра Анна. Василий был известным профессором и пользовался большим доверием оккупантов; Анна Максимович считалась признанным медицинским авторитетом, имела свою клинику, разместившуюся в старинном замке, вдали от посторонних глаз. Воодушевленный такой удачей, Жильбер попросил Кента ускорить подготовку для его резидентуры шифровальщицы Софи Познанской и – с помощью Аламо – радиста Альбера Десме. Леопольд Треппер был уверен, что замок баронессы – идеальное место для работы радиостанции.

Жильбер через Кента передал в Центр, что завербованные агенты абсолютно надежны, а Василий Максимович имеет возможность беспрепятственного перемещения по территории Германии и ее протекторатам.

Вскоре из Центра пришел ответ. ГРУ одобрило вербовку и поручало барону Максимовичу выехать в Чехословакию и Германию для восстановления прерванных после начала Великой Отечественной войны связей с ценными резидентурами. Одна из них находилась в Праге и две – в Берлине.

Это сообщение Кент передал в Париж Жильберу. Через некоторое время коммивояжер дочернего предприятия «Симекс» прибыл к президенту головной фирмы «Симекско» Винсенте Сьерра «по делу». Жильбер очень нервничал: оказалось, что у Максимовича, значившегося в ГРУ под псевдонимом Профессор, вопреки обещаниям нет никакой возможности оформить визы на выезд из Франции и на проезд в Германию и Чехословакию.

Доклад резидента советской военной разведки во Франции в Центр оказался очередным блефом.

Положение Жильбера было незавидным. Вряд ли в Главразведупре спокойно бы отнеслись к очередному «проколу» резидента. Большаков год назад доложил о его ошибках по организации «крыши» и других оплошностях. Уже был случай, когда Жильбер (точнее, тогда еще – Отто) сообщил в Центр о том, что может раздобыть настоящие «сапоги», то есть – паспорт для разведчика, которого нужно было переправить в США. Вскоре Фриц (так звали агента) прибыл в Бельгию, но достать нужные документы Отто не сумел и Фрицу с помощью Кента пришлось вернуться обратно... Очередной оплошности Москва могла не простить.

После некоторых раздумий и сомнений Кент решил попробовать исправить положение.

Не то чтобы ему очень уж хотелось выручить бывшего начальника, хотя чувства профессиональной солидарности он не был лишен. Flo Кент не забывал, что за донесение Жильбера в Центр он тоже нес ответственность, поскольку, как шифровальщик, поставил свою подпись рядом с подписью Жильбера.

Кроме того, и это было главное, Кент понимал важность поручаемого Главразведупром дела. Его невыполнение означало, что Красная армия лишится важных сведений – тех, которые могли бы сохранить множество жизней советских людей.

Кент решился взять выполнение этого задания на себя. На сообщение об этом Центр ответил согласием. Неловкую ситуацию с Профессором вроде бы замяли. Но все ли гладко пройдет у Кента? В этом уверенности не было.

Винсенте Сьерра помнил, что у него есть приглашение фирмы Баранека посетить с деловым визитом Прагу. Правда, несколько беспокоило то, что письмо было написано давно и столь запоздалая реакция на него автору или гестапо могла бы показаться подозрительной.

Очередным толчком к поездке послужил приезд в Брюссель из Берлина давнего делового партнера фирмы «Симекско» господина Махера. Разомлевший после радушного приема на вилле у Винсенте и Маргарет, он с удовольствием откликнулся даже не на просьбу, а лишь на «размышления» господина Сьерра о целесообразности расширения их деловых отношений. «Симекско» и фирма «Людвиг Махер» нередко производили свои взаиморасчеты через «Дойче Банк». Услышав, что «уругваец» хотел бы поближе познакомиться с руководством этого банка и решить с ними некоторые деловые вопросы, гость тут же написал рекомендательное письмо к заместителю управляющего банком, который, как выяснилось позже, был не то родственником, не то другом семьи Махеров.

У Кента появились «веские причины» для поездки в Чехословакию и Германию, но даже в подобной ситуации нужно было быть предельно осторожным. Германские власти внимательно следили за перемещениями на подвластных им территориях даже немцев, а об иностранцах и говорить не приходилось.

Следовало очень аккуратно прозондировать возможность поездки у сотрудников интендантуры.

...Ранней осенью 1941 года в Бельгии стояла на удивление ясная и теплая погода. В очередное воскресение Кент, Маргарет, фрау Аманн и их «друзья» – офицеры выехали на пикник в курортный городок Остенде.

Поездка удалась. Вдоволь накупавшись, спустив небольшую сумму в местном казино, компания вернулась в Брюссель, на виллу Винсенте и Маргарет. Началась веселая вечеринка. Уже в конце дружеской попойки Кент, словно невзначай, обронил фразу о том, что ему для расширения бизнеса неплохо было бы посетить Германию и Чехословакию.

Разогретые вином и коньяком, офицеры наперебой стали советовать Кенту отправиться в эту поездку, предлагая наиболее рациональные маршруты.

Выслушав приятелей, Винсенте, находясь в глубоком раздумье, выразил сомнение по поводу возможности оформления виз ему, иностранцу, в условиях боевых действий. В ответ на эти слова офицеры рассмеялись, а майор Бредшнайдер заявил, что для главы фирмы «Симекско» никаких препятствий просто не может быть.

Тут же Кент умело перевел разговор на совсем другую тему, словно забыв о только что начатом разговоре.

Через пару дней Кент заехал по делам в интендантуру. Майор Бредшнайдер сам напомнил ему о недавнем разговоре и повел посетителя в кабинет к своему начальнику. Вопрос был решен по-деловому: интендантура ходатайствовала перед соответствующими органами о разрешении бизнесмену Винсенте Сьерра посетить с деловым визитом Чехословакию и Германию. Это ходатайство было подготовлено на бланке немецкой интендантуры. Его тут же вручили «уругвайцу» для передачи в германское консульство в Брюсселе.