Кент пригласил для работы в создаваемое им акционерное общество одного из педагогов института, который стал совмещать обязанности главного бухгалтера и консультанта фирмы. Резидент, что называется, вошел во вкус этой работы. Он наслаждался ею, понимая, что выбрал единственно верный путь действий для надежного обеспечения полноценной деятельности возглавляемой им резидентуры.

Ему удалось подобрать прекрасных специалистов, создать коллектив единомышленников. Лишь немногие знали об истинном предназначении акционерного общества. Не знала о нем и Маргарет Барча. Но ее вклад в создание и налаживание работы акционерного общества был огромен. Она не только передала Кенту деловые связи, оставленные отцом и братом, Маргарет помогала в сборе средств, необходимых для открытия фирмы. Она многое сделала для подбора сотрудников и установления через фрейлейн Аманн деловых отношений с немецкой интендатурой.

Кент был почти счастлив. Единственное, что его удручало, это мысль о том, что в случае провала «крыши» могут пострадать не имеющие отношения к советской резидентуре люди и, в первую очередь, Маргарет, к которой он все больше и больше проникался чувством глубокой признательности.

Вербовать агентов для своей резидентуры, привлекать акционеров и специалистов для работы в фирме было сложно и опасно. Кент всегда ощущал свою человеческую ответственность за их судьбы. Но у него, как у профессионального разведчика, иного выхода не было: выполнение заданий Центра было превыше всего.

Наконец, «стартовый» капитал был собран. Это были деньги, сэкономленные Кентом при получении их из Центра, а также личные средства Маргарет Барча (Блондинки), акционеров и друзей, согласившихся одолжить их для Винсенте Сьерра на непродолжительный срок.

В январе 1941 года состоялось первое заседание членов акционерного общества, в состав которого вошли Винсенте Сьерра, Назарен Драйи (Шоколадный директор), Тевенет, «Швейцарец» и несколько богатых бельгийцев.

На этом заседании было избрано правление АО. Президентом и директором-распорядителем фирмы, получившей название «Симекско», избрали Кента, а коммерческим директором стал Назарен Драйи.

Вскоре в одном из номеров бельгийского «Королевского вестника» были опубликованы устав нового акционерного общества и протокол его учредительного заседания. Фирма «Симекско» – состоялась.

В престижном районе города, в доме 192 по улице Руайяль, была добротно оборудована контора фирмы.

АО наняло штат сотрудников, в том числе шофера, каждое утро с почтением открывавшего заднюю дверцу лимузина, из которого уверенно выходил молодой глава фирмы господин Сьерра.

Чем занималась фирма? Это была торгово-закупочная организация со связями по всей Европе. Она заключала сделки с солидными заказчиками, и в первую очередь с Вермахтом, на оптовые поставки оборудования, всевозможных расходных материалов, инструментов и бытовых принадлежностей – всего того, без чего ни один крупный механизм, будь то предприятие, строительная организация или армейское соединение, обойтись не могло.

Молодой резидент советской военной разведки в Бельгии развернул небывалую коммерческую и разведывательную деятельность.

Какова же была во всем этом роль Леопольда Тpeппepa? Сам он очень самонадеянно писал об том: «Верные своим привычкам, мы создаем коммерческие предприятия, призванные служить нам “крышей”. 13 января 1941 года рождается “Симекско” в Брюсселе и “Симекс” в Париже...».

Но мог ли он, находясь в Париже и не имея уже совершенно никакого отношения к руководству бельгийской резидентуры, что-либо в ней создавать и каким-то образом ею руководить? Абсурд. Это столь же нелепо, сколь нелепо было бы утверждение мэра Парижа, что он руководит муниципальной деятельностью Брюсселя. С мая 1940 года Л. Треппер считался и реально был откомандирован ГРУ в Париж, где ему предстояло заняться формированием местной резидентуры. Фактически они с Кентом занимали совершенно одинаковые по своему статусу должности и друг другу не подчинялись: у них был один общий руководитель – Центр.

Более тою, объективно Леопольд Треппер (Жильбер) был зависим от Кента. Во-первых, до декабря 1941 года Жильбер, не имея в своей резидентуре приемо-передающей радиоаппаратуры, квалифицированных радистов и шифровальщиков, был вынужден держать связь с Москвой через Кента.

Трудно судить о предпринимательских качествах Жильбера, хотя его предыдущая коммерческая деятельность в филиале фирмы по продаже изделий из каучука говорит сама за себя.

Только после того, как усилиями Кента было образовано АО «Симекско», через некоторое время в Париже на Елисейских полях было создано дочернее предприятие бельгийского акционерного общества «Симекс». Его помещения находились в здании, где на первом этаже разместился знаменитый бар-ресторан Лидо. Директором этого филиала по рекомендации Андре стал коммерсант Альфред Корбен, получивший в ГРУ псевдоним Хозяйственник. Он, кстати, не имел никакого отношения к разведке, а «главный разведчик» во Франции – Жильбер служил в этой фирме... внештатным коммивояжером.

Руководству «Симекско» очень быстро удалось рассчитаться с долгами. Для поднятия престижа фирмы, ставшей официальным подрядчиком германской интендатуры, Кент принял решение снять четырехэтажную виллу на улице Слегер.

Это был респектабельный и одновременно уютный особняк с большим садом, гаражом и собственной котельной. В доме было три камина, множество уютных комнат и, что особенно ценно, прекрасно оборудованный тайник, в котором резидент хранил радиоприемник и радиопередатчик.

Эту виллу часто посещали немецкие офицеры – «коллеги» Кента по бизнесу. Они души не чаяли в гостеприимном хозяине и в очаровательной хозяйке дома – Маргарет Барча.

Маргарет была искренне предана памяти своего покойного мужа. С Винсенте у нее были прекрасные человеческие отношения, но о большем не могло быть и речи. Кент искренне уважал ее чувства, да и рекомендации Центра были жесткими; интимных связей не заводить.

Кент сумел тактично убедить Маргарет переехать жить на виллу, объяснив это целесообразностью: гостей должна была принимать хозяйка. Да и жить ей с Рене в доме Винсенте Сьерра было куда безопасней, чем в прежней квартире.

Блондинка и ее горничная поселились на четвертом этаже, Кент занял комнаты этажом ниже. Для охраны дома и просто «для души» они купили в питомнике города Малина прекрасно выдрессированную немецкую овчарку Джека. Пес отлично нес службу, к хозяевам был добр и привязан, к гостям относился сдержанно, но к немцам – будь они в военной форме или цивильной одежде – относился с ненавистью.

Кента это очень забавляло и он, шутя, иногда шептал на ухо Джеку, чтобы тот своим поведением его не «провалил», ведь всем собачникам известно – собака и ее хозяин похожи и в большом, и в малом.

«Дружба» с немецкими офицерами, их жадность, любовь к бесплатным угощениям и подаркам делали свое дело.

Кент имел неограниченное число талонов на приобретение крайне дефицитного в условиях войны бензина, беспрепятственно передвигался по территории Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, оккупированной части Франции. Для него не было никаких ограничений, словно вокруг и не громыхала война. Он беспрепятственно проходил в кабинеты интендатуры вермахта к военным любого ранга, поскольку секретарши были от него без ума. Да и как было не любить обаятельного иностранца, щедро дарившего французские духи, косметику, шоколад и улыбавшегося такой многообещающей улыбкой, что голова шла кругом.