не умер. Кол, торчащий из груди, доставлял неприятные ощущения, но вытаскивать его было нельзя, князь предупреждал, что от кровопотери колдовство не защитит. Он с трудом встал на ноги. Нет, с колом в груди идти в Слободу нельзя. Пошатываясь, он выкарабкался из канавы, осмотрелся. Хорошо что перед тем как воткнуть ему кол в грудь, люди в звериных шкурах расстегнули пиджак и рубашку. Вадим сел на землю, набрал в ладони земли, скатал в шар, выдохнул, ухватился за кол и с силой дернул. Кол вышел из груди с противным хлюпаньем. Из раны потекла тягучая, густая кровь. Вадим спешно залепил дырку в груди комком земли, застегнул рубаху, пиджак и поднялся на ноги. Ощущения были более чем странные, но боли Вадим не чувствовал. Он потрогал себя за шею. Пульса не было. Задержал дыхание, подождал немного. Понял, что необходимости дышать тоже нет. Ему пришло в голову, что орден действует очень даже неплохо, но в этот момент он почуял неприятный запах. Вот же чёрт. Он сейчас фактически мёртв, а мёртвые в такую жару быстро начинают гнить. Надо поторапливаться. Обмануть стражу у ворот он ещё сможет, если со смертью его способность оборачиваться не пропала. Он прикрыл глаза, вызвал в памяти образ князя Валицына. Посмотрел на грудь. Залепленная комом земли дыра исчезла. Что ж, не всё так плохо. Вадим вернулся в свой неприглядный облик и поковылял по дороге, надеясь, что выбрал нужное направление.

Вечером он лежал в кровати, над ним колдовал вызванный князем Валицыным лекарь. Он долго ковырялся в ране, что-то сшивал, что-то вычищал. Хорошо что Вадим практически ничего не чувствовал. Наконец, после многих часов стараний лекарь окончил свою работу. В завершение он дал Вадиму выпить что-то просто невероятно неприятное на вкус и сердце начало биться. Тело Вадима свело судорогой, ощущения вернулись к нему. Стало больно. Почти так же больно, как когда его убивал человек в рогатой маске.

— Отлежитесь, молодой человек, и лучше больше никогда не прибегайте к такому способу выживания, — он бросил неприязненный взгляд на орден Лазаря, который Вадим сжимал в руке.

— А если другого способа нет?

— Есть. Он называется «осторожность». Иными словами, не лезьте на рожон, думайте перед тем, как что-нибудь предпринять. Найдите себе, в конце концов, безопасное занятие!

— Боюсь, господин Исупов, для этого уже поздно, — сказал князь Валицын. Он присутствовал в комнате на протяжении всей операции.

Лекарь поджал губы, собрал инструменты в саквояж, сухо попрощался и вышел.

— Что ж, Вадим Егорович, надеюсь, вы узнали что-нибудь важное. Всё-таки умерли вчера, не хотелось бы чтобы это было напрасно.

Вадим вкратце пересказал всё что с ним произошло.

— Самое важное что я заметил, это то, что все сплошь радикалы носят грим. Парики, накладные усы, прочие способы изменить внешность. Так что, возможно, я смогу проникнуть в их ряды.

— Не побоитесь?

— Думаю, умирать страшно только первый раз, — попытался сыронизировать Вадим. Князя его попытка не впечатлила.

— Не обольщайтесь. Орден Лазаря больше одного раза одним человеком не применяется.

Вадим постарался скрыть досаду.

— Всё равно, надо с ними бороться.

— Желаете отомстить за собственную смерть?

— Не только. То, что я там видел — это самое настоящее зло. Не стану скрывать, наша Империя имеет множество недостатков, но человеческие жертвоприношения, убийства, сотрудничество с островитянами, восстания и прочее — это слишком. Моё поместье было сожжено бунтовщиками, я не хочу чтобы таким же образом сгорели сотни поместий. И ещё меньше я хочу, чтобы ваши солдаты начали стрелять в восставших крестьян и рабочих на заводах.

— Им не впервой, — заметил князь.

— Знаю. Но всё-таки надо попытаться остановить бунт до того как он начнётся. И накрыть этих тёмных колдунов.

— Вы говорите так, словно сами вы не тёмный колдун, Вадим Егорович. Я ведь порылся в архивах относительно истории вашего семейства. Ваши предки немало человеческой крови пролили.

— Я знаю. Я был на нашем семейном капище, ныне заброшенном. И я знаю, что там происходило в старый времена. Именно потому я и говорю: нельзя допустить возвращения тех времён. Не думаю, что Велемира Воронова искренне ратует за свободу, равенство и братство. Ей просто нужно, чтобы пролились реки крови. Она хочет вернуть древние порядки.

Князь посмотрел на него долгим взглядом. Ничего не ответил и вышел. Вадим откинулся на подушки и провалился в глубокий сон без сновидений.

Глава 14

Оказывается, умирать не только неприятно, но и болезненно. Вадим больше недели пролежал в кровати, страдая о болей в пробитой колом груди. Зато появилось время подумать и хоть как-то осмыслить всё произошедшее. Всё время, проведённое в Слободе, он просто реагировал на происходящее, действуя по принципу: ввязаться в события, а том уже как получится. Поразмысли в над произошедшим он с ужасом понял, что до сих пор жив только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Люди, в интриги которых он ввязался, были намного могущественнее его. Просто несопоставимо могущественее. Сыновья Императора, Роман и Константин, самые родовитые люди Империи, государства, к котором право крови имеет решающее значение в любых ситуациях. Велемира Воронова, женщина с неясным статусом, но судя по всему, обладающая огромным влиянием в среде тёмных семейств и наделённая магическом даром невероятной мощи. Орест Ничацкий и Феофан Домидов, богатейшие люди Империи, если не всего мира. Радикалы, намеренные свергнуть монархию. Князь Валицын, возглавляющий всю полицию. Наконец, Его Величество, наверняка осведомленный обо всём происходящем. И как вишенка на торте — островитяне, извечные соперники Империи. Жернова интриги подобного масштаба перемелют Вадима не заметив. Хотя… В его родовом поместье есть мельница. Новая, и двух лет не прошло с постройки. Раньше была другая, никто не упомнит уже, когда построенная. Она взорвалась. Такое случается. Когда мельник не уследит за подмастерьями, и в жернова попадёт камушек. Вообще-то ничего страшного обычно не происходит, камушек перемалывается и потом хлеб. Испеченный из такой муки немного скрипит на зубах. Но иногда попадается особенный камушек, очень прочный. Он даёт искру, когда попадает в жернова, и мелкая мучная пыль, которой постоянно висит в воздухе на мельнице, вспыхивает. Взрыв тогда был страшный, все кто был на мельнице погибли, пришлось строить новую. Вот таким камушком Вадим и станет. Взорвет всё к бесу. Хотя, остаётся риск быть перемолотым в муку и скрипеть на зубах. Вадим вдруг с теплотой вспомнил свою деревню. Она ведь теперь в полном смысле его. Семья уже за границей, он официально вступил в права наследования, подписал необходимые бумаги и проинструктировал старосту, как теперь они