С громоподобным треском, надломившиеся колонны рушились вниз, увлекая за собой ряды бетонных плит и трибун. Столбы пыли и дыма, заглушающий все грохот — эффект домино во всей своей красе! Падающие колонны увлекали за собой другие, и волна разрушения пронеслась вокруг, по всему радиусу стадиона.

Стальные пруты в железобетонных плитах, со дикий воем рвались, прочные балки с треском надламывались. Все трибуны, вздымая столбы пыли оседали вниз. Ломались, крошились, разрывались пополам.

И все это под непрекращающийся ракетный обстрел. Взрывы рушили то, что еще оставалось целым, то что еще каким то чудом устояло под неперывным обстрелом, под тотальным разрушением.

Бронированные стрекозы, взбивая воздух с поднявшейся пылью мощными винтами медленно барражировали над разрушенным, чадящим кострами пожарищ стадионом.

Ослепительные трассеры непрерывным поток лились с небес, засылая килограммы стали в любое, показавшееся пилотам подозрительное место. Сделав несколько кругов, убедившись что движения больше нет, вертолеты улетели.

Черные столбы дыма от уничтоженного стадиона, вздымались вверх в розовеющее от утренних лучей далёкого солнца небо. Испуганный город затих, замер в тревожном ожидании.

Праздник обернулся ужасом, и город не хотел этого повторения. Он ждал развязки, не понимая и не осознавая произошедшее.

Глава 14

Глава 14.

Губернатор Екатерининской губернии, Руйвашевский Емельян Дмитриевич, еще до установки импланта отличался известной амбициозностью и предусмотрительностью.

А сейчас, когда его головной мозг обзавелся миллионами дополнительных нейронных связей, когда его специализация из «кладовщика», вплотную приблизилась к «регулятор логистических и экономических потоков планетарного масштаба», он мог смотреть вперед и предсказывать прогнозируемые события на несколько недель в будущее. Понятное дело, что чем неожиданней, чем необычней событие, тем менее точным получался прогноз, однако Емельян, стал неимоверно гибок в плане планирования, и строил развитие событий сразу по нескольким вариантам.

Вот и сейчас, еще до окончания нападений и окончания ночи он начал раскручивать громоздкую и неповоротливую административную машину. Работать на опережение. Еще стоял в целости и сохранности стадион Динамо, еще было совершенно неясно, чем закончатся ночные уличные бои, а губернатор уже трудился над устранением далеко идущих последствий.

— Руби связь! — кричал он в трубку, разбудив своего зама, уехавшего на дачу, а потому не знавшего о происходящем в Екатеринбурге.- Не знаю как, не знаю с помощью кого но чтобы через полчаса максимум, максимум (!!) ты слышишь (?) связи с центром не было. Никакой! Ни сотовой, ни интернета, ни спутниковой!

— …

— Не знаю! Сбивай спутник, глуши, разрушай приемную аппаратуру! Полный карт-бланш! Если я через полчаса смогу набрать тебя по этому телефону, то головой ответишь! Работай!

Он сбросил звонок и тут же набрал другой номер:

— Миша! Да, знаю что творится, не ори. У тебя спецзадание: берешь надежных людей, можешь даже не из наших, но чтобы надежные, как скала, и едешь к представителю президента. Там его под белы рученьки и увозишь в тихое, спокойное и максимально глухое место. Понял?

— …

— Можно силой! Нужно силой! И чтобы никаких звонков с его стороны. Никому! Даже наверх.

— …

— Ну придумай что-нибудь! Ради обеспечения безопасности, угроза терракта, еще какую-нибудь ересь наплети, не в первый же раз. Он в любом случае знает, что что-то происходит, но пока ждет подробностей, чтобы сообщить это президенту. Нам надо успеть перехватить его ДО доклада. Все, работай! И да, связь скоро отрубится, не бойся это мы.

Понятное дело, что все его люди, с кем он вел такие откровенные беседы, были с имплантами. Только среди них, среди своих, он мог разговаривать на такие темы, без боязни быть обвинённым в госизмене. Потому что все это тянуло именно на это.

Естественно никто в центре, в столице, не знал, и губернатор надеялся, даже не догадывался о том, кем они стали. Не знал о Учителе, не знал о их целях и о том, что будет на Земле через несколько лет. Амбиции Емельяна Дмитриевича распространялись очень далеко и широко. В своих планах, после успешной обороны и защиты планеты, он занимал очень высокое место. И первый шаг он собирался предпринять уже сегодня. Буквально сейчас.

Руйвашевский звонил, принимал гонцов и курьеров и думал. Думал и планировал. Ветки вероятностных событий ветвились, расходились в разные стороны, внезапно соединялись и вновь разбегались.

Губернатор обдумавал, и постепенно обрубал их одну за другой. Эта вероятность происходящего слишком нереальна. Забываем о ней. Тут трудно поднять реакцию народа. Отсекаем. Здесь слишком опасно. Прочь из головы.

Конечно, такие кардинальные шаги не могут быть без риска. Но когда существует возможность тщательно просчитать любую опасность и подстелить, в нужных местах соломки, то окажется, что угрозы можно минимизировать.

В итоге, после тщательного обдумывания и взвешивания, Руйвашевский оставил для себя два варианта. Две, наиболее вероятные ветки будущих событий. И сегодняшнее утро покажет, по какому пути он пойдет. Осталось подождать буквально несколько часов.

А ждать губернатор умел.

Получен ежедневный опыт за последователей. + 224 единицы

Какое горькое утро.

Впервые за эти полгода мой ежедневный опыт уменьшился. Больше чем на пятьдесят единиц. Это значит, что моих последователей стало меньше. Как раз на эти самые пять десятков.

Какое больное утро.

Боль начиналась где-то за грудиной и отдавала в голову. С каждым ударом сердца, с каждым вздохом, острые иголки впивались в позвоночник и безжалостной многоножкой поднимались вверх, заканчиваясь у виска. Впиваясь в мозг, вонзаясь в разум.

И это была не физическая боль — все полученные мной травмы, имплант успешно залатал. Да и что я там повредил…Два пробоя легких, да сломанная в трех местах нога. Уже через две минуты я мог дышать во всю грудь, а через полчаса аккуратно ходить.

Нет, это была другая боль. Та, которую не заглушить умениями. И даже режим ноль не помог.

Боль утраты. Боль потерь.

Ведь они были моими учениками. Теми в кого я вложил свои знания. Теми в кого я вложил часть себя.

А сейчас они все мертвы.

Праздник города, закончившийся кровавой бойней на стадионе. Радость, сменившаяся смертью.

Все бойцы с импланатми погибли. Все, кто готовился встречать вторжение. Остались только администраторы, логисты и управленцы. Да, их роль важна и крайне необходима. Но они лишь вспомогательный, обслуживающий персонал. Они подносят боеприпасы, снабжают необходимым вооружением и снаряжением. Они готовят еду, лечат раненых, увозят погибших. Но они не воюют. Они не сдерживают неприятеля, не идут в атаку, не закрывают собой доты. И они не умеют воевать.

Из всех сражавшихся со мной