Из начальственного кабинета показался Эд Георгиевич и явственно погрозил непокорному отпрыску кулаком, после чего снова скрылся, но дверь к себе оставил приоткрытой. Должно быть, Борькин отец, как и я, не мог отказать себе в удовольствии подслушать проходящие переговоры.

– Да нет, ну что вы, – заметив негодование отца, дал задний ход Джуниор. – Я всей душой хочу помочь Светлане Юрьевне! Да не вопрос: в Париж – так в Париж, поеду, куда вы скажете!

Звонок смартфона отвлек меня от Борькиного монолога, во время которого у кудрявого друга выступил пот на лбу, и он то и дело вынужден был вытирать лицо платком. Я думала, что это Митя наконец-то проснулся и вспомнил о моем существовании, но это звонил следователь Лисицын.

– Не знаю, где ты нарыла этих Юхновцов, – без предисловий начал Хитрый Лис, – но Сергей Анатольевич Юхновец скончался в собственной квартире аккурат двенадцатого июня две тысячи десятого года. О чем и заявила в полицию его жена, Татьяна Михайловна Юхновец. Как тебе такая информация?

– Потрясающе, – протянула я, роясь в сумке в поисках записной книжки. – Немедленно диктуй телефон и адрес вдовушки!

– Вижу, дело пошло! – обрадовался Илья. – Записывай, мать!

Сунув в рот бутерброд с черной икрой и тем самым пробив позорную брешь в красиво выложенной на блюде композиции в виде ромашки, я запила сухомятку клюквенным морсом из трехлитровой банки из запасов Киры Ивановны и решила повидаться с заказчицей веселого розыгрыша прямо сейчас. На цыпочках, чтобы не мешать переговорам, я вышла из офиса, уселась в машину и двинулась в сторону Сокольников.

* * *

Дом, где жила Татьяна Юхновец, был новой постройки и выглядел элитным. Обнесенный кованым забором, он возвышался на самой границе Лосиного острова, и оттого казалось, что стоит он в лесу. Заехать на территорию без предварительного звонка оказалось делом практически нереальным, и я, поскандалив с охранником, была вынуждена все же позвонить хозяйке квартиры, в которую шла. Нельзя сказать, что госпожа Юхновец мне сильно обрадовалась. Однако упоминание о ксерокопии договора с агентством веселых розыгрышей открыло мне двери ее дома. Въехав на территорию, я подрулила к подъезду, и тут же к машине подбежала взволнованная женщина в спортивном велюровом костюме. Глаза ее тревожно блестели на полном лице, на лбу выступила испарина. Постучав костяшкой указательного пальца в окно и дождавшись, когда стекло поползет вниз, Татьяна Михайловна срывающимся голосом проговорила:

– Я с вами по телефону разговаривала?

– Со мной. Я адвокат Агата Рудь и звонила вам по поводу розыгрыша, который вы заказали на двенадцатое июня позапрошлого года.

– Не могли бы мы поговорить в машине? – прошептала она, озираясь на окна дома.

– Присаживайтесь, если вам так удобнее.

Женщина уселась на переднее сиденье и сердито посмотрела на меня.

– Никому нельзя верить! Сколько вы хотите за ксерокопию?

– Я пришла не за деньгами, – поморщилась я.

– А зачем вы пришли?

– За информацией. Вы мне рассказываете, при каких обстоятельствах скончался ваш супруг, я отдаю вам ксерокопию.

Татьяна Юхновец кинула на меня косой взгляд и хмыкнула:

– Одна особа с ксерокопией уже приходила, я заплатила ей за молчание приличную сумму денег. Дамочка на моих глазах порвала бумагу и поклялась, что больше копий нет. А теперь приходите вы с очередной копией.

– Значит, вас шантажировали? – осведомилась я.

– Еще как, – согласилась моя собеседница.

– Татьяна Михайловна, в полиции знают, что ваш муж скончался в тот день, на который был запланирован розыгрыш в «Шико»?

– Это был несчастный случай! – отшатнулась Татьяна. – Я вовсе не хотела, чтобы Сережа умирал! Он так трогательно обо мне заботился, все время дарил цветы и говорил, что я единственная женщина в его жизни. А я, дура недоверчивая, думала, что муж мне врет, набивает себе цену. Случайно увидела в Интернете рекламу агентства веселых розыгрышей, и бес меня попутал приехать к этому парню из «Шико» и придумать сценку, от которой у Сережи не выдержало сердце! Сначала я просто хотела проверить мужа на стойкость, попросила подослать к Сергею молоденькую девицу и устроить так, чтобы они вроде как случайно познакомились на улице. Мне было интересно, клюнет Сережа на юные прелести или нет. Но парень в агентстве говорил: «Побольше жести, Татьяна Михайловна, не бойтесь экспериментировать!», и я согласилась на его дурацкую затею.

– И что же вы придумали?

– Не мы, а владелец «Шико»! – всхлипнула вдова. – Этот парень, Ян Крестовский, сказал, что будет забавно посмотреть на реакцию верного мужа, который просыпается в постели с голой женщиной в тот момент, когда его будит любимая жена! Вот и посмотрели!

– Расскажите подробнее про розыгрыш, – попросила я.

Татьяна Михайловна аккуратно вытерла глаза, стараясь не смазать тушь на ресницах, и деловито заговорила:

– У меня мама в Туле, и я поехала к ней на день рождения. Сережа с ней не ладил, поэтому без вопросов отпустил. Запасной комплект ключей от квартиры я оставила Крестовскому – он сказал, что понадобятся кое-какие приготовления. Приготовления заключались в следующем: Сереже подсыпали снотворное в минералку, а когда он заснул, подсунули к нему в кровать девицу, которая после всего случившегося имеет наглость меня шантажировать!

– Значит, шантажистка и девушка в постели вашего мужа – одно и то же лицо? – уточнила я.

– Ну да, – кивнула Юхновец.

– Это она? – достала я из кармана фотографию Дины, позаимствованную в мастерской доверителя, и протянула собеседнице.

Вдова взяла снимок в руки и внимательно вгляделась в изображение.

– Она самая, – уверенно кивнула женщина и, спрятав в ладони лицо, громко зарыдала. – Вы понимаете, Сережа любил меня, – сквозь слезы говорила она, – а я только позволяла себя любить! А теперь у меня появился мужчина, которого люблю я, и я не хочу, чтобы Толик узнал о той некрасивой истории. Я думала, в агентстве розыгрышей работают порядочные люди, но меня никак не хотят оставить в покое!

– Татьяна Михайловна, возьмите, порвите и больше ни о чем не беспокойтесь, – проговорила я, великодушно протягивая собеседнице бумагу. Ксерокопия была несколько бледновата, но если учесть, что я сделала ее с той самой ксерокопии из Дининого письма, то можно было считать – получилось просто отлично.

Приняв из моих рук доказательство своей причастности к смерти мужа, женщина вытерла слезы носовым платком и будничным голосом спросила:

– Вы не подбросите меня до магазина? Я сказала Толику, что выбегу на минутку за укропом.

Теперь, когда картина деятельности Крестовского окончательно прояснилась, я была готова везти Татьяну Михайловну хоть на край света. Повернув ключ в замке зажигания, я за пару секунд домчалась до супермаркета и притормозила на обочине.