– Быстро иди собирайся, через десять минут уезжаем.

Заменой колеса занялся дед, я же тем временем поставила вариться курицу, чтобы бабушка лечилась куриным бульоном. Да и дед никогда от лапши не отказывался. Вика слонялась по дому и бубнила себе под нос всякие ругательства в адрес злых людей, которые приезжают, когда их не просят, и портят настроение. Но все равно, хотелось ей того или нет, девочке пришлось сесть в машину и уехать со мной в Москву.

– Если бы ты знала, как я тебя ненавижу, – искренне призналась она, сидя рядом со мной на переднем пассажирском сиденье. Вообще-то Вика собиралась сесть назад, но дед не дал. Я прочитала в его глазах опасение за мою жизнь – с Вики станется, еще удавку мне на шею накинет.

– Ну почему тебе досталась такая классная бабушка? – ныла девчонка. – Знаешь, где она ушибла ногу? Мы ходили в аквапарк, и тетя Ида съезжала с самой крутой горки – с бивня мамонта! Многие парни трусили забраться на эту горку, а твоя бабушка не побоялась! Как я тебя ненавижу, что у тебя такая клевая бабка!

– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом? – не выдержала я.

– Могу, – невозмутимо откликнулась Вика. – Еще я тебя ненавижу, потому что у тебя прикольный дед. Он давал мне порулить своим джипом, а когда я врезалась в дерево, хлопнул меня по затылку, и все. Даже не ругался, представляешь? Говорит, что за меня испугался, а машины ему ни капельки не жалко. Просил ничего не говорить тете Иде – боялся, что она его убьет. Вот почему тебе так повезло с родней, а мне нет?

Под непрерывное бормотание девочки мы доехали до дома. Как только въехали во двор, я по привычке подняла глаза и нашла свои окна – в них горел свет. Значит, Митя еще не спит и ждет моего возвращения. В груди стало тепло, на глаза навернулись слезы. Вынув из багажника торт, я вручила его Вике и велела нести как можно аккуратнее, а сама закрыла машину и двинулась следом за девочкой.

Митя действительно не спал – по каналу «Дискавери» он смотрел фильм из жизни дельфинов. Вика прошла в гостиную и, не выпуская торт из рук, опустилась на ковер рядом с Митей.

– Ну, наконец-то ты приехала, – недовольно протянул любимый, краем глаза косясь на Вику. – Ты удочерила дитя? Эта крошка будет жить с нами? – полюбопытствовал он.

– Некоторое время поживет, – расплывчато ответила я, забирая торт из детских рук. – Зовут дитя Вика. Вика, это Митя. Вам чай сюда принести или попьем на кухне?

– Неси сюда, – распорядилась девчонка, не спуская пытливого взгляда с Рындина.

Расставив на подносе чашки с чаем, я заглянула в сахарницу и вспомнила, что сахар кончился еще вчера. Но в суматохе дневных забот я, конечно же, забыла об этом и теперь оставила обоих детей без сладкого. Практичность никогда не была моей сильной стороной, однако я все время непонятно для чего забираю из кофеен неиспользованные пакетики с сахаром – авось пригодятся. И вот, наконец, представился случай пустить в ход весь мой стратегический запас. Я выгребла из сумки пригоршню длинных пакетиков и пристроила на поднос между чашками. Нарезав торт, положила каждому по куску и отправилась с угощением в гостиную. Митя и Вика продолжали сидеть на полу, не отрываясь от экрана, на котором резвились дельфины под англоязычную речь комментатора.

– А вот и чай! – голосом радушной хозяйки воскликнула я, пристраивая поднос между ними. Митя тут же взял свою чашку, поставил перед собой, прихватил два длинных узких пакетика и принялся трясти один, после чего оторвал верхнюю часть упаковки и высыпал сахар в чай. Не отрывая презрительного взгляда от Митиных рук, ловко манипулирующих следующим пакетиком, Вика небрежно спросила:

– Знаете, как умер изобретатель вот этих самых бумажных пакетиков-стиков для сахара?

– И как же он умер? – дернул щекой Митя, отрывая у пакета верхушку.

– Он сошел с ума и покончил жизнь самоубийством, потому что не смог вынести издевательства над своим изобретением, – со знанием дела заявила Виктория. – Изобретатель заметил, как посетители кофеен берут сахарный пакетик за уголок, трясут его, ожидая, когда сахар ссыплется вниз, и только после этого отрывают угол упаковки и высыпают содержимое в чай. При этом они тратят уйму времени и сил. Тогда он изобрел вот этот узкий и длинный пакетик-стик, призванный ускорить процесс закладки сахара в напиток. Такой пакетик по идее автора нужно разламывать пополам: это и быстро, и аккуратно – нет мелких бумажных обрывков на столе. И вот, когда он все так великолепно продумал, он идет в кофейню и видит, как всякие там дураки вновь берут его изобретение за уголок, долго трясут, после чего обрывают верхнюю часть пакетика и высыпают сахар в чай. Ну и как тут умом не поехать? Я бы тоже на месте этого парня покончила с собой, только я сначала поубивала бы тупых уродов, которые не понимают очевидных вещей.

Митя молча проглотил обиду, увлеченно поедая торт, но Вика не собиралась так быстро сдаваться. Оценив непрошибаемость объекта нападения, девочка решила зайти с другой стороны.

– Слушай, Агата, это твой парень, да? – нимало не смущаясь Митиным присутствием, осведомилась она.

– Допустим, – дипломатично ответила я.

– Фу, какой-то некрасивый, – протянула девчонка. – Наш Боря в сто раз лучше! Я бы с таким встречаться не стала. Вот что это на нем надето? Рубашка, да? Ну и на какой помойке он ее нашел? У нас в Питере точно в таких попрошайки ходят, чтобы выглядеть пожалостливее – так подают больше.

По мере того как Вика углублялась в переход на личности, Митя жевал все медленнее и медленнее, пока не отодвинул тарелку с недоеденным тортом в сторону и не поднялся с ковра.

– Ну все, я спать, – сухо сказал он, ретируясь в сторону спальни.

– А тортик? – вдогонку прокричала я.

– Спасибо, сыт по горло, – сердито отозвался любимый.

– Вик, зачем ты троллишь людей? – устало спросила я, глядя в сияющие радостью детские глаза. – Что тебе Митя сделал плохого?

– Я его ненавижу. И тебя ненавижу. И себя ненавижу. Я всех ненавижу! Чтоб мы все сдохли!

Я мысленно сосчитала до десяти и ровным голосом сказала:

– Иди умывайся, чисти зубы и ложись спать, я постелю тебе постель.

Вику я положила в гостиной. Забившись под одеяло, девочка сверкала на меня злобными глазами, что-то бормоча себе под нос.

Не обращая внимания на ее капризы, я приняла душ и улеглась в кровать рядом с Митей. Митя делал вид, что спит, хотя по его дыханию я понимала, что он глубоко обижен.

– Мить, – тихо позвала я. – Не сердись на Вику, она не в себе. У девочки трудная судьба, возможно, ее надо лечить. Завтра мы едем делать томографию, потом пройдем другие обследования, и нам скажут, что нужно делать, чтобы решить эти проблемы.

– Я сплю, – буркнул Рындин, отворачиваясь к стене.

Я тоже отвернулась от Мити и буквально в следующую секунду провалилась в вязкий сон.

* * *

Проснулась я оттого, что Митя тряс меня за плечо и страшным голосом кричал: