С тех пор у них с Жанной установились странные отношения. Та посылала ей фотографии Димы, рассказывала, как они съездили отдохнуть, как он вырос и стал еще больше похож на своего отца. Она иногда отвечала – «хорошо», «рада за вас». Иногда оставляла послания без ответа. Фотографии распечатывала на принтере и складывала в папку. Зачем? Не знала. «Главное, что у меня есть сын», – написала ей Жанна.

Да, это главное. У всех есть, а у нее, Ларисы, нет. Этого главного.

После смерти Игоря Ларисе стала чаще звонить мама. Всегда с одним и тем же вопросом.

– Ну как ты? – спрашивала с тревогой в голосе Наталья Ивановна.

– Нормально, – отвечала Лариса.

– Точно нормально?

– Да, точно.

Ларису доводил до истерики этот вопрос. Сразу становилось «ненормально».

– Хорошо. Что делаешь? – спрашивала мать.

– Ничего.

– Плохо. Тебе нужно что-то делать.

– Что?

– Найти себе мужчину.

– И тогда у меня будет все «нормально», как ты говоришь? А у одной меня, без мужчины, не может быть «нормально»?

– Тебе нужно таблеточек попить. Успокоительных. Вот есть хороший препарат…

– Мама, прекрати, мне не нужны таблетки.

– Ну хотя бы валерьяночку попей и пустырник. Это травка. Никакого вреда.

– Мам, мне ничего не надо.

– Вот это и плохо – что тебе ничего не надо. Ты уже сейчас срываешься, а дальше с тобой что будет?

– Я сама разберусь.

Наталья Ивановна считала, что дочь должна начать жизнь с чистого листа. Все перечеркнуть – Игоря, его родственников. Как будто их и не было. Лариса тоже этого хотела, но ей не давали.

Инна вспомнила о том, что в квартире Игоря прописан Илюша. Сама она не звонила. Звонила Лена.

– Ты должна войти в ее положение. Игорь помогал материально. Ты это знаешь. А Илюше скоро в институт поступать. Нужны деньги. На репетиторов. Инна хочет, чтобы ты разменяла квартиру.

– Я не верю, что это инициатива Инны. Мне кажется, что это твоя идея, – сказала Лариса.

– Тебе может казаться что угодно. Меня это не волнует. Ты можешь отдать Илюшину долю деньгами, если не хочешь менять квартиру. Я считаю, что это справедливо.

– А ты бы отдала на моем месте? – спросила Лариса.

– Я не на твоем месте. И я знаю, что такое растить ребенка. Сколько это стоит. Инна немного просит. По справедливости.

– У меня нет таких денег. И что в твоем понимании справедливость? Дай мне телефон Инны, я сама ей позвоню.

– Она не хочет с тобой разговаривать. Ты же сама всегда кричала, какие мы меркантильные, какие жадные. Что ж сама вцепилась в квартиру? Зачем тебе трехкомнатная? Ты же одна.

– Лен, Илья – сын Игоря, и этот мальчик, Дима, – тоже сын Игоря. Что-то за Диму ты не просила…

– Инна – моя подруга. Я ее давно знаю. Илюша – мой племянник. А эту Жанну, или как там ее, не знаю и знать не хочу.

– Странная ты. А чего ж тогда с дачкой хлопотала? Илюша же тоже наследником был. Отдала бы его часть деньгами.

– Не смей со мной так разговаривать. Вот я всегда говорила Игорю, что ты хамка. Как он с тобой только жил? Хочу тебя предупредить: если ты откажешься, я передам Инне нашего адвоката. Он – профессионал. С Жанной разобрался и с тобой разберется. Лучше по-хорошему. По-семейному.

– Скажи, зачем тебе все это? Что ты никак не успокоишься?

Лена бросила трубку.

Лариса разменяла квартиру и переехала в другой район. Не потому, что испугалась судебного процесса. Нет. Она наконец поняла состояние Игоря – лучше согласиться, чтобы отстали. Чтобы никто не звонил, не приходил, ничего не требовал.

Переезжать не хотелось. Не было желания даже за дверь выходить.

– Мам, что делать? – позвонила Лариса матери и пересказала телефонный разговор с Леной.

– А что ты у меня спрашиваешь? Я-то откуда знаю?

– А можно я продам нашу квартиру. Она ведь маленькая. И ты там не живешь. Это проще будет.

– Нет. А куда я вернусь?

– В каком смысле?

– Ну мало ли что? Вдруг у нас с Андреем Петровичем не сложится? Ты хочешь, чтобы я на улице осталась? Нет уж.

– Мам, но у вас вроде все хорошо.

– Сегодня хорошо, а завтра – неизвестно. Нет, квартира каши не просит, пусть стоит. Тем более что это не тебе надо. А ты не можешь их всех послать? Так, по-простому? Чего ты с ними еще разговариваешь? Пусть в суд подают, пусть что хотят делают. Почему ты им все на блюдечке готовое преподносишь? Что тебе скажут, то и делаешь. Сходи сама к юристу, узнай, на что ты имеешь право по закону. А то прямо бессребреница…

– Мам, я устала.

– От чего ты устала? Сидишь дома, не работаешь. Сколько можно. Вот я устала. На мне весь дом.

– Но ты же сама этого хотела. Чтобы на тебе весь дом был.

– Знаешь что? Разбирайся сама. Нашу квартиру не дам продавать.

– Ладно, я уже поняла.

– Иди работай, гуляй… Уже делай что-нибудь. Хватит из себя вдову строить.

– Я не строю.

– Тем более. Молодая, здоровая. Чего еще надо? Я вон в свои годы и то замуж вышла. И живу хорошо.

– Ты не жалеешь?

– О чем?

– О том, что меня бросила. Променяла на чужих людей.

– Я тебя не бросала. Дом Андрея Петровича для тебя открыт. Ты сама не приезжаешь. А он, между прочим, всегда спрашивает про тебя. Интересуется, переживает.

– Так уж и переживает…

– Ларис, тебе связаться не с кем? Я тебе не Лена. Что ты от меня хочешь?

– Ничего. Просто гадаю – мучает тебя совесть или нет? Ты ведь могла вмешаться, могла мне подсказать, посоветовать. Могла запретить, в конце концов. – У Ларисы внутри как будто что-то прорвало. Она кричала и плакала.

– Ларис, тебе нужен виноватый? Крайний? Хорошо, я согласна. Хватит счеты сводить.

– Я тебе не нужна! – кричала Лариса. – Я никому не нужна!

Лариса продала квартиру. Деньги передавала через Лену.

– Это все? – спросила она у Лены.

– В каком смысле? – не поняла та.

– Я хочу, чтобы вы меня больше не трогали. Вообще. Считай, что ты меня не знаешь.

– Да с удовольствием, – обиделась Лена. – Только не забудь весной заказать помывку и посадку на кладбище. Мы осенью все делали. Или ты и от этого отказываешься?

Лариса поняла, что это никогда не закончится. И была права.

Однажды уже в новой квартире раздался звонок.